Яркой иллюстрацией ситуации стал недавний тендер на реконструкцию Жабинковского сахарного завода. Технологическую часть проекта поручили немецкой компании. За право проектировать «инженерию» боролись два института: ОАО «Брестпроект» и его соперник из Киева – «Укргипросахар». Рассматривая предложения, представитель немецкой стороны указал брестчанам, что его сильно смущают оборотные средства института. Но еще большее изумление вызвал провал в возрастной категории специалистов. Немец напрямую спросил директора ОАО «Брестпроект» Олега Хруща: «Отчего такой странный возрастной расклад коллектива? Костяк составляют сотрудники в возрасте 50 лет и выше, другая категория – 22-35 лет? Где «золотой возраст» профессионала – 35-50 лет?»
Ответ не убедил немца - в итоге тендер брестчане проиграли, проектировать обновленный завод будет киевская компания, запросившая за свои услуги в 2 раза больше нашей.
За два последних года из ОАО «Брестпроект» уволились более 200 человек, и на днях директор получил еще несколько заявлений с просьбой не продлевать контракт. Первый массовый исход профессионалов произошел сразу с наступлением кризиса, когда у ведущих специалистов вместо 1 тысячи долларов зарплата упала до 400 у. е. В течение 2011 года коллектив покинули 97 человек. В 2012 году – более 100. В 2013-м тенденцию остановить не удалось: отработав положенные два года, увольняются молодые специалисты; уходят и люди, чья судьба была связана с институтом многие годы.
ОАО «Брестпроект», как и все проектные институты страны, во все времена работало в плановом режиме. Крупное проектное предприятие серьезно завязано на объекты государственной важности. На начало 2011 года в рабочем портфеле ОАО «Брестпроект» лежали контракты на 20 миллиардов рублей – более чем на 8 месяцев напряженной работы института. Но внезапно стройки Беларуси замерли - стоимость институтского портфеля сократилась до 3 миллиардов. Это была настоящая катастрофа.
Годами в «Брестпроекте» вечерами горел свет – за 8-часовой рабочий день специалисты не успевали переварить весь объем необходимых работ. А с конца ноября 2011-го по апрель 2012-го впервые в своей истории институт стал работать 3 дня в неделю. Если ранее ОАО «Брестпроект» занималось проектированием масштабных объектов жилищно-гражданского назначения, то теперь приходилось заниматься всем, что давали тендерные торги. Заказчиков искали по всей Беларуси и за ее пределами. Сегодня институт проектирует гостиницу предприятия МАЗ, учебно-оздоровительный комплекс Министерства финансов РБ, санаторий и оздоровительный центр «Беларуськалия» в Солигорске. В Воложине – квартал жилой застройки, цех гальванизации БЕЛС, проекты в Пуховичах, Узде, Калинковичах. «География стала шире», - с грустной улыбкой говорят в «Брестпроекте».
На последнем выездном заседании Союза архитекторов Беларуси рефреном звучала мысль: престиж профессии упал до нижайшей отметки. Для человека непосвященного такой посыл звучал настоящим открытием: во все времена профессия архитектора-проектировщика была одной из самых престижных. Таковой она продолжает оставаться на страницах глянцевых журналов и в телевизоре. Что же на самом деле? Оклад молодого специалиста, не имеющего денежных «привилегий возраста», на старте трудовой биографии в «Брестпроекте» составляет около 1 млн 800 тысяч рублей.
Потребовалось всего два года, чтобы уважаемый проектный институт превратился в «тонущий корабль». Опытные специалисты и молодежь уходят в частные проектные мастерские, уезжают из Беларуси в Москву и Санкт-Петербург – ОАО «Брестпроект» за последние два года отдало российским столицам 14 опытных работников. 8 человек направились на работу в Минск. Но что вызывает самое большое сожаление – люди вовсе уходят из профессии. Руководитель группы архитекторов, который участвовал в проектировании знаковых объектов области, ушел торговать на рынок. Примеры - не единичны. У людей не осталось ничего, к чему они шли долгие годы, – ни достойной заработной платы, ни престижной специальности, ни положения в обществе.
Недавно кто-то из высших чиновников пошутил, будто архитекторы «грудью закрыли экономику». Место подвигу действительно было. Стоимость проектирования искусственно уменьшали путем занижения расценок. До конца 2012 года использовался так называемый понижающий коэффициент. Только в начале 2013 года стоимость расценок на услуги проектировщиков в процентном отношении и долларовом эквиваленте приблизилась к уровню докризисного периода. Однако эти цифры теперь применяются только в новых контрактах. А специфика работы института такова, что практически целый год организация будет выполнять заказы по «прошлогодним» ставкам. На деле новые расценки архитекторы почувствуют не ранее конца 2013 года.
Во всем мире доля проектных работ в полном объеме стоимости проекта составляет около 8 процентов. В Германии – 10-12 процентов, в Советском Союзе этот показатель варьировался на отметке 6-8 процентов. Примерно этих же цифр придерживаются в современной России. В Беларуси сегодня доля проектных работ в стоимости большинства объектов составляет около 2 процентов. Проектирование знакового Западного обхода Бреста коллективу ОАО «Брестпроект» вылилось в 1,92 процента от общей стоимости проекта. Понятно, что рентабельность предприятия стабильно стремится к нулю.
Архитекторов часто критикуют за то, что они требуют оплаты за привязку типового проекта. На самом деле повторное использование готового проекта проектированием не считается, потому эта работа оценивается с коэффициентом 0,15-0,25. Заказчик платит только за привязку проекта к местности. К слову, проектный институт вообще не имеет юридического права на созданные им проекты. Собственником проекта считается заказчик. Например, ОАО «Брестпроект» получало неоднократные предложения по продаже проектов Гребного канала, комплекса «Виктория», Дворца водных видов спорта. Однако по существующему законодательству институт не вправе продать эти проекты.
Можно было бы оставить проблемы института на совести его коллектива и прежде всего руководства. Мол, кто за вас крутиться будет? Но есть одна деталь. 30 процентов акций ОАО «Брестпроект» принадлежат государству. А значит, коллектив вправе рассчитывать на его, государственную, поддержку.
За последние годы руководство института написало несколько писем в разные вышестоящие инстанции - с просьбой вмешаться в ситуацию. Указывая на проблемы, директор института пишет: «Более 90 процентов объектов начинают проектироваться без полного комплекса разрешительной документации, отсутствуют акты выбора места размещения земельных участков, задания на проектирование заполняются формально, что подтверждено проверкой КГК в 2009 и 2011 гг. В связи с недостаточным объемом проектных работ, а также с директивными сроками проектирования, институт вынужден начинать проектные работы в таких условиях… Резкое снижение объемов и стоимости проектно-изыскательских работ в 2011-2012 годах привело к значительному уменьшению численности сотрудников. Уже сегодня чувствуется проблематичность сопровождения и решения текущих вопросов на строящихся объектах из-за большого оттока ОПЫТНЫХ специалистов уровня ГИПов (главных инженеров проекта), ГАПов (главных архитекторов проекта), руководителей групп и инженеров разных категорий и специальностей. Проектировщики – это специалисты, отвечающие за безопасную эксплуатацию зданий и жизни людей… Опыт их работы должен составлять как минимум 5-7 лет».
Архитекторы бьют в набат. И они услышаны. Им сказано, что проектировщики нынче «зажрались» и недопустимо высоко ценят свой труд. Смотря каким аршином мерить… Мир открыт и сегодня недвусмысленно демонстрирует борьбу за интеллектуальные ресурсы. Эта битва не только не ослабевает, она заметно обострилась в последние годы. Известны страны, где отечественных специалистов по многим направлениям практически нет. Проектировать дороги, здания, жилые микрорайоны приглашают архитекторов из других, «более развитых» стран. Но кому из иностранцев, включая соседей-россиян, можно заплатить 250 долларов за интеллектуальный труд? Он установит свою, гораздо более высокую цену. И придется платить.
Автор Татьяна Шеламова, фото Николая Чеберкуса
Источник: ]]>Вечерний Брест]]>