Озорной мальчишка, беззаботно играющий с благородной птицей. Древнейшее скульптурное произведение Минска, пережившее многие реально непримиримые эпохи-времена, стили-направления. Памятник, можно сказать, самому себе. Для него не только гранит фонтана, но и весь сквер, отороченный достойными произведениями зодчества, видится родным гнездом. Настолько он самодостаточен, масштабен-уместен в самом центре современного столичного города. Угнездился, будучи не ахти, скажем прямо, каким уж высоким художеством. Зато симпатичным своей добротой-наивностью и даже не подозревающим со своей благородной птицей, что есть неприятный, коварный даже абсурд…
…Когда кукушка подбрасывает яйца, она, освобождая место для своего яйца, выбрасывает из гнезда одно или несколько яиц птицы-хозяина. Растущий быстрее своих "приемных братьев"кукушонок начинает перехватывать всю приносимую пищу, выбрасывая птенцов хозяев гнезда или затаптывая их. При этом он часто похож на них…
Из энциклопедической статьи
фото 1
Нередко вполне достойные монументальные работы покрываются многолетней патиной прозябания на литейных складах, ожидая не то подходящего случая, не то деятельного влияния со стороны. Другие же налетают невесть откуда и без объявления воздушной тревоги.
Вот один из последних, вернее, боюсь, что только самый недавний такой налет. Словно надувные-временные, случайно занесенные неким сквозняком кукушата (фото 1–3).
Искони Цирк – грациозность, сила, благородство, эксцентрика, ироничный эпатаж, конечно же, балагурство, смех, нередко со слезами на глазах – неизменное человеколюбие. Но никак не уродство, не издевательство, не насмехательство, не глумление над человеком. Дружеский шарж, но не карикатура. Не уничижительный зооморфизм, пригодный разве что для паноптикума, кунсткамеры.
Или уродливая пародия-коверкание непосредственной и беспредельно доброй "Каштанки" – что она может вызвать-воспитать у мала и стара (фото 4)? Если и плод фантазии, то чем-то явно и хронически больной.
фото 2
Венчает же сей штормовой налет водружение амбициозного "гнезда"(фото 5). Как бы нечаянно-негаданно пустилось оно в непредсказуемый дрейф странным осколком стены, идущим на таран с ничего не подозревающим зрителем. Поэтому его случайная обитательница отчаянно взывает сверху о помощи, а также предупреждает и нас о столкновении с ним. Явно взволнован и сам конь, которому приходится эксцентрично балансировать на крохотной льдине, дабы все это не завалилось. Оттого и изогнулся он в несвойственной для цирковой выучки позе и повернулся к нам неприличным ракурсом. Но страшно не только им – проходить под нависающей глыбой боязно и нам. Отсюда трепетное приобщение-причащение к самобытному искусству, что ждет нас за полукруглой колоннадой, невольно превращается в тревожную перебежку под ее надежный пока еще навес.
Короче, цирк, да… не только?
Поскольку нам подброшено "Гнездо Троянского коня". Коварно обманывает оно, паразитируя на нашем доверии: раз такое появляется, да еще в столь значимом месте, значит, это кому-то нужно-выгодно, значит, так и надо, лучше и не придумаешь. То есть думать, вернее, чувствовать не обязательно. Так что беспокоит не собственно эта новоявь сама по себе, а тенденция, что угрожает обратиться пандемией. Ибо столичные экземпляры разлетаются "кукушкиными детьми"от Минска до самых до окраин в качестве образца для подражания. Кукушка – птица и в этом смысле перелетная.
фото 3
Отсюда подобные зооморфные уродцы ринулись по нашим пока еще самобытным и непуганым городам "однояйцевыми", буквально вылитыми в одной форме кукушкиными детьми (фото 6).
Они настолько однотипны, что от перемены мест их безликая сущность не меняется, а города такими подбросами сами невольно теряют исконное своеобразие (фото 7, 8).
С крайне невнятной их привязкой, вернее, с безразличностью к ним Архитектуры они и вовсе выглядят, как минимум, случайными (фото 9). А то и откровенно страшными предстают литые андрогины неизвестно какого пола-масштаба (фото 10). Здесь уже не о высоте мастерства говорить, а о глубине непрофессионализма.
Повсюду за границей встречал городские скульптурные миниатюры. И с иронией-юмором тоже. Однако с теплотой-добром к человеку, без тиражируемой пошлости-бесчувственности.
…Поезжайте в Киев и спросите-посмотрите, кем там был-стал сегодня Паниковский-Гердт. И он вас гордо-благородно приобщит к целому пласту нашей общей культуры, к примечательным местам-событиям ее (фото 11).
…Улыбаясь, ужаснитесь нашим порокам, что символично, а главное, глубоко гуманистично выставил на позор Михаил Шемякин (фото 12).
фото 4
…Порадуйтесь вместе с персонажами "Благовещения", что выражает у одноименного храма в Назарете величайшее для христиан событие. Два святых образа поражают вовсе не каноничностью или грандиозностью, но располагают к себе чувственной человечностью, задушевностью, что воистину бесконечна в символическом выражении. Потому и архангел не кичится своими крыльями-атрибутами, как будто он все время с нами рядом – ниоткуда не прилетал и никуда не собирается улетать (фото 13).
Но откуда-зачем летят-гнездятся у нас эти своеобразные без роду-племени карикатуры? Видимо, дошли волны того, что я уже называл церетелизацией ("АиС", 2011, № 1). В ее основе – преднамеренный и безапелляционный выбор-назначение автора. А результат – эстетическое уничтожение Манежной площади Москвы. После налета несуразностей ее вполне заслуженно прозвали зверинцем – за лубочно-слащавые, псевдофольклорные, патологически инфантильные персонажи, собранные в одном гипертрофированном "кукушкином гнезде"(фото 14, 15).
фото 5
Отголоски этого видятся в огромных "трех буслах", что, отчаянно заняв круговую оборону, защищают нечто или, скорее, сильно испугавшись, пытаются разлететься кто куда (фото 16). Вот только накрепко привязаны они к гнезду-снопу, казалось бы, забытого ВДНХовского пошиба-пафоса и собранного на ниве приевшихся стереотипов. Так что при всем желании взлететь-оторваться они так и не шелохнутся, ибо нет полета воображения: незатейливая лакировочная пластика, утроенная одинаковость персонажей, робкая концентричность-симметрия, скученный силуэт, смысловая и масштабная невнятность. Да еще в придачу в окружении брутальных, скучных и по современным меркам просто кондовых гербов-щитов. Несмотря на их реверанс декораторскому гламуру, они верны незамысловатым урокам "школы коммунизма"и иже с ней (фото 17–19). При этом готов принять аргументы, что это – своеобразная дань, подлаживание под соцклассицизм проспекта Независимости. Но от этого не легче. Скорее, наоборот: когда-где же нам обрести независимость и от него, преодолеть-таки "бронзовый век"и эпоху брутальной лепнины? Когда, наконец, вылупится нечто во всех смыслах легкое, устремленное в еще небывалое?..
фото 6
Почему, например, геральдические полпреды областей отличаются разве что мелким школярским рельефчиком? Что, кроме нашей косности, мешает задействовать вместо бронзового многобудья, скажем, многоцветное стекло-витраж, легкий ажурный металл, даже механическую и тем более голографическую кинематику? Конечно же, экспрессивную асимметрию, многоуровневую символику-выразительность, что вкупе со столь же динамичной многоцветной подсветкой и непредсказуемо пульсирующей водой подарило бы всем нам жизнеутверждающий и оптимистичный праздник, синтетически художественное событие, радующее своей формальной и содержательной уникальностью. А так – откровенно изобразительная, повсеместная, посему и банальная этикеточная попытка "экранизации"темы "земли под белыми крыльями". И это при том, что она претендует на эмблему не только нашей столицы, но и, по определению на смысловой карте Минска, всей страны, которая, надеюсь, устремлена в будущее. Что опять-таки подобное формотворчество разлетается и, не зная преград, гнездится одинокими и тоскливыми побегами практически в каждой очередной столице наших "Дожинок"(фото20).
На пути у явлений-залетов такой значимости по закону выставлены специализированные художественно-монументальные советы, коллегиальные (что, естественно, хорошо) органы-селекционеры. Но не без изъяна тоже. Ведь за норму служит тот, в частности, парадоксальный факт, что любое замечание одного (!) из многочисленных членов республиканского совета протоколируется и подлежит фактически обязательному устранению. То есть не совет получает художник, а, по сути, субъективную, не знающуюротации директиву, но ведь любаяапелляция вызывает еще более решительный остракизм, который и вполне заслуженному специалисту выдержать трудно, а что уж говорить о молодежи. Как им реагировать, скажем, на безапелляционно и с ходу брошенное даже и не скульптором-архитектором: "Нет образа!". Или на скрупулезный подсчет-обмер пальцев, ребер, пуговиц, которых в контексте архитектурной композиции и не видно вовсе. На принцип очередности из былого "доброго", распределительного времени: этот уже сделал-поставил недавно, надо дать заказ другому, значит, почему бы и не мне, не в честном конкурсе же это доказывать.
фото 7
Верно как-то в сердцах заметил один из новых членов совета, не ангажированный и объективно разбирающийся в современных художественных тенденциях: изваяния, которые за рубежом признаются шедеврами, у нас бы попросту не прошли. Мягкая оценка, тем не менее, и это признание-откровение будем считать за положительные подвижки. Хотя изменения, понятно, должны быть более радикальными, зримыми, эффективными. А главное, конструктивными и доброжелательными.
Нет слов, наше сегодня прочно угнездилось в поре вчера – в веригах искусства, которое, как строго требовалось-блюлось, "должно быть понятно народу". Но нельзя же все время прозябать в этом, пусть и привычном-теплом для кого-то гнезде. Пора и в собственный полет. Дабы перелететь-таки в новое тысячелетие, в эру выстраданного гуманизма, который заставляет забыть статичных манекенов и вспомнить о человеке во всей его голографической многосложности, в контексте столь же многомерного и пульсирующего мира. Да и народ надо свой уважать, уже повидавший-понявший предостаточно после ниспадения "железного занавеса". Наконец, и воспитывать-приобщать надлежит к волшебству искусства, для которого подражание-копирование смерти подобно. Затаптывает оно истых, но не успевающих опериться творян, часто походя выдавая себяза них. А так хочется приятно удивиться-порадоваться встрече с чем-то свежим, новым, экстраординарным высокохудожественным… С "птицей завтрашнего дня".
фото 8
Следовательно, прежде всего сама Архитектура-вдохновительница не должна оставаться кукушкой, беззаботной матерью, покидающей, обрекающей на беспризорность своих детей-ваяний. "О том кукушка и кукует, что своего гнезда нет". Нет принципиальной позиции, а следовательно,и ее отстаивания-продвижения. Нет самокритичности и ответственности на фоне безразлично-беспринципной по-мерковности, по меркам, то есть чегоизволительности или итаксойдетости. Тогда, получается, надо свыкнуться-смириться, что на свое упрямое молчание Архитектура все чаще будет поделом слышать надменное, издевательское "ку-ку!"от собственныхже детей. Однако с опаской думаешь,чемоно еще отзовется, что еще прокукуем или накукуем на свою голову? Что год текущий нам готовит? Иль мимо пролетит она?..
P.S. Итак, игривая беззаботность нашего мальчугана с "гадким утенком", очевидно, опрометчивая. Не ровен час, подкинут ему некоего настырного и неразборчивого кукушонка. Кукушка, кукушка, сколько-что нам осталось-останется?...
"Куковала бы кукушка на свою голову"
Все фотографии можно увидеть в пятом номере журнала "Архитектура и строительство"
фото 10 фото 11 фото 12 фото 13
