Под каким бы созвездием ты ни родился, к какой бы стихии ни относился твой знак зодиака — ВОЗДУХА, ВОДЫ, ЗЕМЛИ или ОГНЯ, определяющим человеческий характер, его личность является то место, где он появился на свет. Прозрачные чистые воды Ислочи и Уссы, Добрича и Неманца всегда с тобой, в какие бы дальние дали ни забросила порой судьба. Банальную истину, что “вода — это жизнь”, острее осознаешь в экстремальных районах — пустынях или горных плато. Но и в нашей “синеокой” Беларуси, где, кажется, ткни палку в землю, и пойдет вода, где, совсем как в произведениях Габриэля Гарсиа Маркеса, месяцами может идти дождь, где не бывает засухи, а каждый год наводнения, вода испокон века считалась живой и священной. К ней тянулись люди, строили свои поселения и языческие капища. Так возникали города, и река становилась главной улицей.
Свислочь моего детства, некогда полноводная и красивая, была закована в бетон набережной и отравлена стоками стремительно растущего послевоенного Минска. В стране заканчивалась короткая хрущевская “оттепель”, начинался долгий стабильный брежневский застой… Но все это будет потом, а пока дождливым летом 1965 года в Минске проходит выставка “Архитектура США”. Попасть на нее непросто: нужно отстоять многочасовую очередь в аллеях скверика на площади Парижской Коммуны и лишь потом, получив в сумраке фойе оперного театра бесплатные (!) значок и каталог, созерцать киноролики и огромные слайды-фотографии с видами их “загнивания”. Американская тетенька пустила меня, пацана, на выставку, но ни значка, ни каталога мне по молодости лет не полагалось. Я был вынужден просто запоминать увиденное великолепие. Но не диковинные башни-небоскребы и не авангардистские церкви поразили меня: снова и снова подходил я к фотографии лесного каменистого оврага со стремительно бегущим ручьем и белыми террасами, спускающимися к самой воде. Солнечные блики весело играли на струящейся воде, сверкающих камнях и золотисто-багряных листьях деревьев, парящих консолях маленького необычного сооружения. Казалось, я слышу шум падающей прозрачной воды, шелест листьев и пение птиц. “Вилла Кауфмана, дом над водопадом. Архитектор Ф.Л. Райт” — гласила надпись. Так произошло мое знакомство с величайшим архитектором ХХ века и его программным творением органической архитектуры.
Бдительность наших доблестных чекистов сделала меня обладателем желанного каталога: вначале в республиканской “Звяздзе”, а затем во всесоюзных “Известиях” появилась статья-разоблачение о том, что один из гидов выставки — белорусский эмигрант времен Второй мировой войны. Эффект печатного слова был мгновенен: уже на следующий день желающих увидеть “американское чудо” как ветром сдуло. Оказавшись рядом с оперным театром, нерешительно захожу в пустой вестибюль, поднимаюсь в фойе. Нет, выставка не закрылась. Экспозиция на месте. Отсутствуют только посетители. С плохо скрываемой радостью беру каталог и, вдоволь насладившись персональным посещением выставки (я один в театре!), с достоинством, на которое был способен в свои 15 лет, удаляюсь. Теперь у меня был СВОЙ ДОМ-ВОДОПАД! И я мог смотреть на него столько, сколько хотел!
Вода камень точит: бурные потоки под крыльями-консолями дома-водопада разрушили гранит некогда любимых мной физики и математики. Вопроса, куда идти учиться, не было. Случайно ли, но первой книгой о современной архитектуре, которую я прочитал, став студентом архитектурного отделения строительного факультета БПИ, была монография автора моего дома-водопада Фрэнка Ллойда Райта “Будущее архитектуры”. В ней он излагал основные принципы органической архитектуры: основу концепции Райта составляла идея непрерывности архитектурного пространства, противопоставленная отчетливому выделению его отдельных частей в классической архитектуре. Проштудировав книгу своего кумира “от корки до корки”, выписав на листок бумаги все 10 заповедей принципов органической архитектуры, я наивно пытался реализовать приобретенные знания в курсовых работах. Неподготовленный к постижению философии сложного явления, коим является органическая архитектура, я преуспел в использовании неких формальных приемов. Неудивительно, что запроектированный вскоре дом охотника весьма походил на дом-водопад Райта. Надо отдать должное моим учителям: наша совместная с Райтом работа была оценена на “пять-фонд”. Учеба продолжалась, новые времена дарили новые знания, открывали новые (или забытые ) имена, сотворяли новых кумиров, порождали новых пророков…
С годами принципы органической архитектуры, дополненные новомодными идеями и адаптированные к специфике развития нашего общества (блужданию с закрытыми глазами вокруг одной сосны), стали частью моего гуманистического мировоззрения. Запроектировав за 34 года практически весь спектр общественных зданий, мне кажется, лишь сейчас я приближаюсь к пониманию гармонии Воздуха, Воды, Земли и Огня.
До начала прошлого века в верховье реки Немига (район теперешней площади Мясникова) стоял памятник-обелиск в честь основания города Минска. Выпавшие на долю Беларуси лихолетья ХХ века уничтожили не только обелиск, но и целые кварталы центра. Будем надеяться, что непримиримая война с исторической памятью народа, в которой нет победителей, а все — проигравшие, наконец-то закончилась. Пришло время собирать разбросанные до нас камни. Шестой год мое послушание — это часовня Спаса на Немиге — храм-памятник основанию города Минска. Размещенная у слияния рек Свислочи и Немиги вблизи Минского замчища на границе трех сред: Воздуха, Воды и Земли, наполненная очищающим Огнем христианской Веры часовня Спаса станет мостиком между прошлым, будущим и настоящим. Трудности, возникающие на пути реализации проекта, лишь подтверждают Богоугодность идеи.
А что касается дома-водопада, то он всегда со мной. Полный радости и счастья, он остается недосягаемой мечтой, горизонтом, к которому следует стремиться и которого, слава Всевышнему, никогда не достигнешь.