В последнее время в республике вновь заговорили об архитектуре села. И это весьма симптоматично. Сегодня в этой области архитектуры сплошная растерянность, ибо отсутствует стратегия, четкий курс, по которому она должна развиваться в новых социально-экономических условиях.
Кажется, еще совсем недавно, в 1970– 1980-е гг., в данной сфере архитектурной деятельности наблюдались мощные подвижки и крупные достижения не только в масштабах республики, но и всего постсоветского пространства. Они были связаны с деятельностью крупнейшего в Беларуси научно-исследовательского и проектного учреждения “БелНИИгипросельстрой”, который на протяжении более двух десятков лет, начиная с 1972г., возглавлял заслуженный архитектор БССР кандидат архитектуры Владимир Эдуардович Соколовский (1930–2004).
В институте были созданы все условия для комплексной, многоплановой работы большого отряда специалистов (более 800 человек). Успешно решались вопросы как научной, так и практической значимости, начиная от стратегических проблем районной планировки, градостроительных и архитектурно-художественных задач и заканчивая решениями вопросов благоустройства, инженерного оборудования и инженерной подготовки территорий.
В преобразовании сельских населенных мест Беларуси специалисты института “БелНИИгипросельстрой” определили два основных направления — реконструкцию исторически сложившихся сел и деревень и создание новых поселков. Они были подчинены единой цели — созданию благоприятных условий для сельских тружеников. Естественно, были и накладки, вызванные делением на перспективные и неперспективные поселки. В результате за сравнительно короткий промежуток времени с географической карты Беларуси стали исчезать многие веси. Благо вовремя опомнились. Однако маховик был раскручен, и “процесс пошел”.
В 1969 г. с целью практического накопления опыта по переустройству сельских поселений в семи хозяйствах было начато комплексное экспериментально-показательное строительство. Стояла задача создать архитектурно-выразительные поселки нового типа со всеми видами инженерного благоустройства, культурно-бытового обслуживания на уровне города. И она успешно решалась. Сегодня эти поселки, проектирование которых осуществлялось в стенах института “БелНИИгипросельстрой”, широко известны в республике. Это Октябрьский в совхозе “Селюты” Витебского района, Ленино в совхозе “Ленино” Горецкого, Малеч в совхозе “Малеч” Березовского, Заширье в совхозе “Коммунист” Ельского, Сорочи в колхозе “Чырвоная змена” Любанского, Снов в колхозе им. Калинина Несвижского районов.
Безусловно, работа всех подразделений института была ориентирована на выполнение тех задач и той политики, которую проводил Госстрой БССР. Его председатель Владимир Адамович Король (1912–1980) возглавлял научно-исследовательскую тему (1966–1979), связанную с преобразованием архитектуры белорусского села. Эти процессы были в центре внимания и заботы со стороны Петра Мироновича Машерова (1918– 1980). Он прекрасно знал многих архитекторов, по проектам которых осуществлялось данное строительство, — Г. Беганскую, Г. Заборского, В. Емельянова, А.Калниньша, В. Соколовского и др.
Ведущую роль в институте “БелНИИгипросельстрой” играла мастерская, которой на протяжении ряда лет (1965–1993) руководил заслуженный строитель БССР, народный архитектор СССР Георгий Владимирович Заборский (1909–1999).
В свое время историки белорусской архитектуры отмечали, что переход мастера в область сельского проектирования был смелым и в чем-то рискованным шагом. Тогда часто можно было услышать, что архитектура села — “жанр не серьезный”. Можно лишь догадываться, что первоначально и сам Г. Заборский предполагал, что смена творческого профиля — явление временное. Однако судьба распорядилась по-своему. Деятельность на ниве сельской архитектуры стала для него судьбоносной, открыв новые горизонты в творчестве.
На момент перехода в новую область мастер был уже не молод, но по-прежнему обладал феерической творческой энергией. С юношеской страстью он вникал во все подробности специфики сельского проектирования. В чем же тайна, которая удержала Г. Заборского на новом для него поприще? Надо полагать, секрет состоял в высокой нравственной и гражданской позиции зодчего, в его высоком человеческом самосознании, в глубочайшем духовном стремлении к усвоению и творческой переработке национального художественного наследия, “живой водой” которого Г. Заборский утолял жажду еще в дебютных работах на первых шагах своей творческой карьеры (1939 г.). И здесь на ниве сельской архитектуры он со всей силой почувствовал, что сможет создать свой национально-художественный стиль и расширить сферу его влияния в обновляемой культуре сельской жизни. Он шел дорогой непроторенной, ставя перед собой цели в высшей степени значительные и не боясь трудностей. Он сформировал вокруг себя деятельный коллектив. Зодчий сам до фанатичности “горел” искусством и умел зажигать умы и сердца других. Заборскому не только везло на помощников, он умел “навсегда” привязывать их к себе особыми душевными и творческими узами. Атмосфера высокого накала требовала соблюдения жестких регламентов. Некоторые из сотрудников не выдерживали, уходили и через некоторое время вновь возвращались. Но, к сожалению, “заразить” учеников своей страстью к национальной идее в архитектуре зодчий так и не смог.
Художественно-образный строй в произведениях Г. Заборского всегда выходил на первый план, рождая синтез архитектуры и изобразительного искусства. Возникновению архитектурно-композиционной идеи предшествовало романтическое мироощущение мастера. Вот как он рассказывал: “Красива извилистая дорога через леса, которая ведет в д. Мышковичи (Кировский район Могилевской области). Когда едешь по ней, возникает чувство, что находишься в огромном чудесном храме природы. Мелькает одна поляна, затем другая, все они разные и незаметно переходят одна в другую. А ты живешь своим творчеством…” Так возникла своеобразная художественная система открытых пространств-площадей поселков, подсказанная самой природой, неповторимым ландшафтом местности.
Просматривая многочисленные эскизы, можно заметить, как решались зодчим тайны архитектурной гармонии. Уже на стадии эскизного проекта Г. Заборский заранее знал художника, который наиболее полно способствовал бы своим искусством раскрытию задуманного художественного образа. Он был близко знаком со многими живописцами, поддерживая с ними дружеские и творческие отношения, не пропускал ни одной республиканской художественной выставки, где любил открывать для себя новые имена. Эскизные проекты позволяют более внимательно заглянуть в творческую лабораторию мастера и вводят нас в удивительный мир его фантазии, яркого творческого темперамента, где отправной точкой являются поиски “живой воды”, бесконечно близкие понятию “народная красота”.
В отличие от многих архитекторов Г.Заборский обладал наитием фантаста, околдованного национальным народным творчеством. Он глубоко проникал в суть народных узоров, воскрешал забытые, по-своему, с большим художественным тактом пытался их стилизовать. Например, широко используемые им белорусские орнаменты всегда четко гармонируют с общим архитектурно-художественным строем. Тонкий стилист национального народного узора, он легко, как первоклассный музыкант, свободно импровизирует мотивами, активно включая в декоративный строй и элементы советской символики.
Пожалуй, из всех белорусских архитекторов ХХ столетия, кто наиболее чутко выражал в своем творчестве национальную идею, можно назвать не более десятка зодчих — И. Володько, Ю. Градов, Л. Дубейковский, В. Занкович, В. Король, И.Лангбард, Л. Левин, И. Медведев, В.Струев, Г. Сысоев, В. Шильниковская. Но наиболее рельефно и ярко национально-культурное самосознание прослеживается именно в творчестве Г. Заборского. Он был мастером высочайшего европейского уровня, работавшим в лучших традициях белорусской архитектуры. Его не смущала некоторая художественно-стилистическая прямолинейность принадлежности к национальным белорусским традициям. Яркая самобытность мастера не растворялась в смене художественно-стилистических направлений, не исчезла при использовании более прогрессивных конструктивных решений, применении новых строительных материалов. Он был всегда современен, сохраняя индивидуальный творческий почерк с ярко выраженным национальным колоритом, что и обеспечивало широкую известность лучшим его архитектурным произведениям. Творения мастера, как всякое подлинное искусство, не просто отражают действительность 1960–1980 гг., они вводят нас в неповторимую атмосферу событий, воскрешают аромат времени.
Если в поселке Вертелишки творческий почерк Г. Заборского прочитывается, как говорят художники, благодаря широкому мазку (архитектурной ансамблевости, высокому уровню культуры благоустройства и т.п.), то в поселке Сорочи наряду с этими достоинствами можно отметить и целый ряд других отличительных качеств, например умелое использование природного ландшафта. Поиску своеобразного архитектурно-художественного оформления способствовало то, что этот край является родиной всемирно известных слуцких поясов. Их насыщенный колорит повлиял на выбор цветовой гаммы застройки. Удачное композиционное сочетание белого и охристо-золотистых тонов и необычайно декорированные фасады, в первую очередь общественного центра, придают всему поселку привлекательный вид в любое время года, в любую погоду. Зодчий сознательно вводит детали, заимствованные из арсенала белорусского деревянного зодчества, интерпретирует, переводит на “язык архитектуры” графический рисунок тех же слуцких поясов. “Я стремился,— писал зодчий в 1985 г., — как бы перенестись в те далекие времена, чтобы познать, а вернее почувствовать, аромат истории, оставаясь современником нашего времени”. И продолжает: “Разум должен идти впереди и направлять чувства композиции в целом и ее детали, в частности, в одном случае может получиться просто строительство или только “комплект” вместо комплекса, а в другом — произведение архитектуры, где правильно найдены сочетания определенных деталей, их взаимосвязь, последовательное расположение по законам гармонии, с выявлением главных акцентов и им подчиненных деталей и форм”.
Сравнительный анализ архитектурно-пространственных решений многих поселков, реконструируемых по проектам Г. Заборского — Вертелишки, Мышковичи, Красное, Сорочи и др., — показывает общность творческого метода мастера. Суть его заключалась в “средовом подходе” к решению задач архитектурно-художественного оформления общественного центра и жилой среды. Успешное освоение “средового подхода” при проектировании сельских поселков позволило Г. Заборскому “опередить время”. Зодчий внимательно относился к “архитектуре земли”, сохраняя первозданность природного ландшафта и лишь слегка преобразуя его с целью достижения композиционного равновесия. Тонко прочувствованные, прекрасно прорисованные в проекте и безукоризненно выполненные в натуре архитектурные детали органично влились в среду, обогатили ее. Очевидно, поэтому общественный центр поселка Сорочи является одним из наиболее поэтичных произведений архитектуры Беларуси 1980-х гг.
Георгий Заборский открыл сказочным ключом волшебный ларец. И, уходя, закрыл его снова, чтобы молодые белорусские зодчие искали свои пути и ключики от этого удивительного ларца, название которому “национальное белорусское зодчество”. Мастер оставил нам богатейшее архитектурное наследие, свое очарование, свои таинства, которые делают нашу жизнь более светлой и радостной. И кто теперь поверит, что архитектура села — “жанр не серьезный”.
Сегодня наша страна, ее архитектура устремлены в будущее, активно приобщаясь к лучшим достижениям европейской художественной культуры. Все это философски оправдано. Но нельзя забывать, что национальная культура Беларуси имеет глубочайшие исторические корни, которые рано или поздно наполнят своими мощными соками новых творцов. И уже они воскресят лучшие традиции национального зодчества, в первую очередь архитектуры села, где еще совсем недавно ярко светила звезда Георгия Владимировича Заборского.
Использована неопубликованная статья Г. Заборского “Формирование застройки сел — вопросы архитектуры и композиции”. 1985 год (из архива автора).