Система народного образования в начале ХХ в. характеризовалась значительным разнообразием типов учреждений. В Виленском учебном округе, который включал и часть Беларуси, в 1902 г. насчитывалось 17 типов только начальных школ [1, с. 14]. Наиболее развитой в этот период была сеть школ духовного ведомства, хотя количество их довольно быстро сокращалось (на 1 января 1905 г. работало 4990 (1217 церковно-приходских и 3773 школ письменности), в 1914 г. – только 2813 таких учреждений). Причина в том, что значительно усилилось методическое обеспечение учебного процесса в школах, находившихся в ведении Министерства народного образования (они назывались “народные школы” или “народные училища”). Но главное – их материальное содержание осуществлялось за счет земств. А эти органы местного самоуправления в результате аграрных реформ начала ХХ в. заметно укрепились в экономическом отношении. Поэтому число народных школ, преимущественно в сельской местности, возросло с 1314 в 1905-м до 4784 в 1914 г. [2, с. 370].
Если в количественном отношении и в уровне учебной работы прогресс был ощутимым, то материальная основа школ того периода оставалась слабой. Даже в 1914 г. зданий, имевших в своей структуре 2 и более классные комнаты, было всего 9,5% в сельской местности и 66,3% в городах [3, с. 25–26]. Это значит, что подавляющее большинство зданий начальных школ на селе имели всего одно помещение, в котором учителю приходилось преподавать одновременно несколько разных дисциплин. Причем учащиеся были на разных годах обучения (начальное образование тогда имело 2 уровня: 3-летнее и 4–5-летнее). Безусловно, от учителя это требовало выработки особых, индивидуальных методов преподавания, которые сильно отличаются от современных методик.
В городах Беларуси начальное образование обеспечивали “городские училища”. Если в 1905 г. их было 39, то в 1914-м – уже 82. Они предоставляли возможность получить 6-летнее образование, но не давали права продолжить обучение в среднем учебном учреждении, и это был их существенный недостаток.
Значительно развилась в начале ХХ в. и система среднего образования. В 1868 г. в белорусских губерниях имелось 18 средних учебных заведений, а в 1917 г. их стало 112 (гимназии, реальные училища, частные школы и т.д.).
Поскольку народные школы возводились на средства земств, то для строительных работ, как правило, привлекались местные крестьяне. Поэтому неудивительно, что эти школы своими формами, конструктивными решениями, приемами декоративного убранства оказывались близкими региональной архитектуре, становились естественными элементами местной историко-культурной и природной среды (рис. 1).
Показательный пример – народная школа в деревне Скорода Верхнедвинского района (рис. 2). Ее несложная структура основывалась на прямоугольном плане сруба, накрытого двускатной соломенной крышей. Школа состояла из одного класса, учительской, сеней и квартиры учителя, имевшей самостоятельный вход. В сенях стояла русская печь, в которой готовили пищу для учеников. И что важно – сени при жилище учителя имели такую же большую функциональную значимость, как и в традиционных крестьянских усадебных комплексах этого региона – они были проходными.
Большинство сельских школ строились из дерева, как и основной фонд зданий в белорусских деревнях. И даже если вдруг появлялось школьное здание с оштукатуренными стенами (рис. 3), то и это было следствием развития традиционных решений. Школа в Семеренках Мостовского района, например, возведена из глины, являвшейся основным строительным материалом для стен зданий и в этой деревне, и в этом регионе.
Земства, наряду с вопросами строительства школ старались одновременно решать и проблемы их содержания, в частности обеспечения жильем учителя. Поэтому практически все сельские школы имели в своей структуре квартиру учителя, состоящую обычно из одной комнаты, сеней и иногда кладовой (рис. 4). Вход в квартиру мог быть отдельным, а мог проходить и через сени, общие со школой. Но результатом этого становилось наличие в школе как минимум двух печей и, как следствие, двух дымоходных труб на крыше, что было редкостью в хатах (рис. 5). Кроме того, наличие жилья в школе делало это здание своим, понятным, близким детям.
Класс был самым крупным помещением школы, и при обычной ширине сруба в 7–8 м его пространство требовало хорошего освещения. Для этого в здании делали достаточно большие окна, очень близкие по размерам и конструкциям современным окнам, причем из стекла, в то время как в сельском жилье стекло еще было редкостью. Для равномерного освещения интерьера окна делали в трех стенах, что никогда не встречалось в хате. Якуб Колас, работавший сельским учителем на Полесье, описал интерьер класса сельской школы того времени: “Высокая кафляная печ хораша прытулілася да сцяны, чыста і гладка выбеленай... Недалёка ад печы стаяла чорная дошка на трох нагах. Між дзвярыма і другой сцяной прытулілася шафа са шклянымі ўверсе дзверцамі, за якімі стаялі кнігі... Большая палавіна школы была застаўлена лавамі са скрынкамі. Гэта былі лаўкі, на якіх сядзяць вучні. Пасярэдзіне школы стаяў стол для настаўніка” [4, с. 243].
Поскольку класс, как отмечалось, был самым крупным помещением, то именно он доминировал в планировочном решении. Вход в школу обычно выделялся крылечком с небольшим фронтоном, поддерживаемым парой столбиков. Но из-за преобладания параметров класса здание всегда имело асимметричную композицию. И это позволяло ему, даже получив особые ритмо-метрические построения фасадов из-за специфического размещения окон и в связи с их большими размерами (рис. 6), органично входить в сложившийся ансамбль застройки поселения и при этом создавать в ней своеобразный композиционный акцент. А в городских школах большее количество классов предоставляло больше возможностей сформировать на основе коридорной планировочной структуры симметрию, которая лучше содействовала созданию образа официальности и торжественности, что в целом соответствовало и назначению школьных зданий (рис. 7).
Учебный процесс, основанный на единообразии учебных программ и достаточно четко сформировавшейся в стране системе образования, безусловно, связывался с идеями государственности. Потому и архитектура школьных зданий постепенно становилась невольным выразителем идей централизма, что в полной мере нашло отражение в типовых проектах, получивших распространение с 1920-х гг. Примером могут служить школьные комплексы, возведенные в западных районах Беларуси в 1920–1930-е гг. (Нача Вороновского, Севятевичи Воложинского, Милевичи Вилейского, Турна Великая Каменецкого районов и др.). Выполненные в рамках так называемого “закопаньского” стиля, они характеризуются активными формами деревянной архитектуры (рис. 8, 9). Для них свойственны ансамблевость застройки, ясность композиционных решений (даже при преобладании асимметричности), высокое качество технического исполнения (домик директора школы в Кривичах Мядельского района)
[4, с. 9].
Многие приемы, выработанные в архитектуре простейших школьных зданий, получили впоследствии развитие в архитектуре зданий многих учебных учреждений, даже при значительном усложнении планировочных структур и увеличении масштабности. Так, включение в планировочную структуру школы жилого помещения для учителя сохранялось достаточно долго, вошло и в типовое проектирование. Еще во второй половине 1940-х гг. строились школы, на первом этаже которых размещалась квартира директора.
Архитектура школ начала ХХ в. стала материальным подтверждением реально происходивших в обществе процессов, кардинально изменявших сельский образ жизни. Это прежде всего изменение социально-экономических отношений и развитие взаимосвязей города и деревни, открывшие доступ к новейшей информации, содействовавшей разработке новых подходов к формированию архитектуры сельского жилища (замена курных печей печами с дымоходами, иная организация интерьера хаты и появление передвижной мебели, увеличение размеров оконных проемов и т.д.). Именно тогда большие размеры окон и “чистые” печи, которые прежде были известны в деревнях только в корчме, стали через архитектурно-конструктивные решения школьных зданий вполне естественно и более активно проникать в архитектуру крестьянской хаты.
Якуб Колас отмечал, что школа в целом содействовала формированию нового представления о сложившемся образе сельской жизни: “Будынак школы… шмат большы і вышэйшы за нізенькія сялянскія хаткі... быў накрыты не саломаю, як усе будынкі, а гонтамі. Высокі ганак на драўляных круглых слупах значна выступаў ад даху наперад і таксама быў накрыты гонтамі. Вялікія светлыя вокны з белаю шалёўкай і такімі ж аканіцамі прыветліва глядзелі на вуліцу” [4, с. 240–241]. Так что само появление в селах зданий школ даже при всей незамысловатости их архитектурно-художественных решений становилось своеобразным символом грядущих перемен.
Литература
1. Снапкоўская, С.В. Адукацыйная палітыка і школа Беларусі ў канцы ХIХ – пачатку ХХ ст. / С.В. Снапкоўская. – Мінск: НІА, 1998. – 192 с.
2. Асвета і педагагічная думка ў Беларусі: Са старажытных часоў да 1917 г. / Ткачоў М.А., Пасэ У.С., Сянькевіч Г.Р. і інш.; Пад рэд. М.А. Лазарука [і інш.]. – Мінск: Нар. асвета, 1985. – 464 с.
3. Ільюшын, І.М., Умрэйка, С.А. Народная асвета ў Беларускай ССР / І.М. Ільюшын, С.А. Умрэйка. – Мінск: Дзярж. вуч.-пед. выд-ва Мін-ва асветы БССР, 1957. – 358 с.
4. Колас, Я. Школа / Я. Колас // Зб. тв.: у 14 т. – Мінск, 1973. – Т. 4. – С. 240–245.
5. Сергачев, С. Дерево в памятниках архитектуры Беларуси / С. Сергачев // Архитектура и строительство. – 2005. – № 5. – С. 6–9.