Объект: Реконструкция с реставрацией и приспособлением историко-культурной ценности XIX–XX вв. здания № 24а
по ул. Революционной в Минске
Генпроектировщик: ОАО “Институт “Минскгражданпроект”
Реставрация: ООО “Центр по регенерации историко-культурных ландшафтов и территорий”
Научный руководитель: А.Н. Кропотов
Авторы: Г.П. Босак (ГАП), Д.В. Савельев
Жизнь города всегда связана с изменениями, которые наибольший след оставляют в городской застройке. И хорошо, если они идут последовательно, эволюционно, а не резкими скачками. Минску в этом плане не повезло. Наследие первых периодов его существования осталось только в виде реликтов фундаментов каменных церквей, деревянных остатков жилых и хозяйственных построек. И только первоначальная структура города с наслоениями ренессансной, барочной, классической эпох и эклектичности в начале XX в. обогатилась конструктивизмом. К сожалению, в послевоенное время богатое наследие предыдущих эпох посчитали ненужным новому строящемуся Городу Солнца, снося сотнями чудом выжившие в военные лихолетья здания и комплексы и даже саму городскую структуру. Соответствующее городу население со своей культурой, образом жизни и мышления “растворилось”, и он остался беззащитным перед варварским процессом.
В мировой практике при реставрации градостроительных комплексов, как правило, большее внимание уделяется зданиям, выходящим на улицу и формирующим лицо города, а внутренняя структура подлежит коренному преобразованию ввиду временности построек и их другорядности в использовании. Такое отношение представляется большим заблуждением. Лицо города – это всего лишь фасад, декорация, говорящая только о виде, но не раскрывающая его истинной жизни. А ведь настоящая жизнь кипит именно за этими фасадами, в таких двориках. Ее-то, как оказывается, и можно “прочитать” за стенами застройки.
Дом № 24а по ул. Революционной (фото 1, 2), расположенный во дворе дома № 24, никогда не отличался эксклюзивностью. Тут мы не найдем ни изысканного декора на фасадах, ни занимательной истории. Это было обычное для своего времени 2–3-этажное здание. Возможно, о нем никто никогда даже не узнал бы, если б не столкнулись два подхода в реставрации: классический, основанный на мировом опыте в понимании наследия и приоритетах аутентичности различных сторон историко-культурной ценности перед новым строительством, и рефлексионный, когда воссоздается не историко-культурная ценность или хотя бы ее образ, а только создается впечатление о нем с учетом современных требований к эксплуатации. Иногда классической реставрации противостоит хорошо отработанная на Троицком предместье и других объектах псевдостилистическая реставрация, где на существующие, порой безликие, фасады навешивалась определенная декорация, часто не имеющая исторической основы. Это было вполне оправданно в то время, однако неприемлемо сейчас. Продолжение строительства торгово-офисного центра со встроенной подземной автостоянкой вдоль улицы Немига стало точкой конфликта, когда новое не только не учитывало имевшей здесь место застройки, но агрессивно претендовало на замещение еще живого и существовавшего наследия. Как оказалось, совсем скоро победа за рефлексионной реставрацией, характеризующейся еще и “модой на ретро”. Все это заставляет пересмотреть имеющиеся подходы в современной белорусской реставрационной мысли и ее отношения к наследию.
История
Наиболее подробную историю существования дома № 24а представил историк Ростислав Боровой. По его сведениям, первые каменные строения на этом месте появились в 1870-х гг. До 1881 г. участком владел А. Фогель, здесь располагались двухэтажный каменный дом и две хозяйственные постройки (каменные и деревянные) внутри участка. После пожара 21 июля 1881 г. дом был “поправлен”, на месте деревянной хозяйственной постройки возведен каменный сарай (часть современного дома № 24б). Дом № 24а, вероятно, от этого пожара не пострадал.
Надо отметить, что северная часть дома имела дополнительный этаж из-за падения рельефа на участке в сторону улицы Немига, и получается, что сам дом был более чем на половину двухэтажный. С 1884 г. этой землей владеет Ш. Залкинд, который производит надстройку третьего этажа и выравнивает здание. Тогда же появляется пристройка клиновидной формы на северо-западной стене ровно вдоль западной границы участка (фото 3). До 1910 г. на южном и северном торцах были построены лестницы на третий этаж и одна лестница в середине фасада на второй. С южного торца существовала связь с основным домом, а с северного примыкал одноэтажный каменный сарай. Крыша была жестяная с четырьмя дымоходами. На верхнем этаже размещались две пятикомнатные квартиры, на втором – три четырехкомнатные квартиры, на первом – одна пятикомнатная квартира. Общая площадь их равнялась около 1900 м2 (фото 4, а–г).
Исследования
Исследования, начавшиеся в декабре 2008 г. для разработки проекта “Реконструкция с реставрацией и приспособлением историко-культурной ценности XIX–XX вв. здания № 24а по ул. Революционной в Минске”, проводились вплоть до февраля 2010 г., когда здание было окончательно снесено. Работы по натурным исследованиям затруднялись прежде всего неприемлемым санитарным состоянием здания, где продолжали жить люди без определенного места жительства, а также отсутствием технических возможностей проведения полного цикла зондажей по всей плоскости фасадов. В результате на очередном заседании Научно-методического совета (26.08.2009 г.) было принято решение провести ручную разборку с целью фиксации мест закладок и уточнения первоначального расположения оконных и дверных проемов.
В конце ноября 2009 г. в обход решения НМР была предпринята попытка разборки здания экскаватором, вследствие чего уничтожена шестая часть здания, где практически не проводилось исследований наружных и внутренних стен. Выявленные незадолго до частичного сноса закладки проемов стали спорным моментом в реконструкции связки между домами 24 и 24а. Попытка незаконного сноса вызвала возмущение общественности, после чего Министерство культуры потребовало соблюдения ручной разборки, которая продлилась около 2 месяцев.
Зондажи были заложены наружные и внутренние: наружные – только вдоль цокольной части, внутренние – по всем этажам (фото 5, а, б).
В ходе исследований подтвердилась версия о существовании дверных проемов в самой нижней части правой части здания. С внутренней стороны на 2-м этаже был найден заложенный проем высотой 90 см от низа пола, над ним на расстоянии 60 см еще один заложенный проем, а между ними – фрагмент живописи (фото 6). Химический анализ показал, что данная роспись сделана в межвоенный период, т.е. в 1920–1930-е гг. В проект реставрации были внесены изменения: предполагалось сохранить данный фрагмент и перенести в воссозданное здание.
Последние исследования проводились за несколько часов до полного сноса здания. В их ходе подтверждено существование промежуточного этажа между нижним и верхним и зафиксирована нижняя граница. Был найден еще один фрагмент настенной росписи в нише на бывшем первом этаже, найдены, но не зафиксированы другие фрагменты, намечены места для определения других проемов (в т.ч. характера завершения перемычек второго этажа). К сожалению, мнения исследователей о незавершенности исследования здания учтены не были, и его снесли вечером в субботу 6 февраля (фото 7). Правда, удалось уговорить строительную организацию все же сохранить фрагмент стены первого этажа с настенной росписью.
Под обломками строительных материалов стены сохранились на высоту около метра, а в правой части, где располагалась вновь выявленная роспись, – до 2 м (роспись датируется концом XIX – началом XX в.) (фото 8–10). Обследования остатков нижних частей стен определили точную границу нижнего этажа здания, и она не совпадает с проектом реставрации. Тут действительно располагались жилые помещения, имевшие свои отдельные входы. Также был найден фрагмент печной кафли (фото 11) с имитацией розового гранита – единственное, что могло свидетельствовать о существовавшем здесь первоначальном отопительном оборудовании.
Реконструкции
Первая реконструкция была предложена научным руководителем А.Н. Кропотовым, главным архитектором проекта Г.П. Босаком и автором еще в январе 2009 г. перед проведением детальных исследований на основе имеющихся исторических сведений. Она представляла собой общий образ здания и оказалась вполне справедливой, поскольку в дальнейшем происходили ее уточнения (фото 12).
Следующая реконструкция сделана осенью 2009 г. Отдельной проблемой являлось то, что часть здания входила в строящийся торгово-офисный центр и выявленные уровни противоречили запроектированной подземной двухуровневой части. Проводился поиск вариантов согласования исторического здания и нового. И хотя в начале января 2010 г. стало известно об отказе строить под зданием подземное пространство, это никоим образом не отразилось на возможности сохранения историко-культурной ценности в ее первоначальном объеме (фото 13–15).
Еще один проект был разработан студенткой АФ БНТУ Екатериной Лопатиной (рук. В. Трацевский, Г. Лаврецкий), который предполагал сохранение здания в современном состоянии и раскрытие с помощью экспозиционных зондажей, бывших дверных и оконных проемов (фото 16).
Заключение
В настоящее время дальнейшая работа над проектом реставрации приостановлена. Проведенные исследования позволяют воссоздать этот историко-культурный объект на начало XX в. Ведь ценность здания как раз в том, что оно является уникальным для своего времени примером мещанского дома, где хорошо сочетались элементы жилого здания и хозяйственных служб, а в современной застройке мегаполиса оно единственно и неповторимо.
Уверен, что наиболее приемлемым вариантом (в том числе с экономической точки зрения) было бы сохранение существующего объема, замена перекрытий и внутренних перегородок, усиление при необходимости стен, замена кровли и создание вместо третьего этажа мансарды, объединение пространства выявленного первоначального первого этажа с существующим и создание двухуровневого пространства внутри. Это вполне оправданно, так как реставрация на период начала XX в. не позволяла сохранить позднейшие напластования (по мнению автора статьи, перестройка в межвоенный и послевоенный период представляет определенную ценность). Сложно было определить из-за многочисленных перестроек и ремонтов, смешения строительных материалов границы и характер этих изменений. Соответственно, сбережение того, что имеется, и выявление уникальных черт с дополнением являлось бы наиболее целесообразным с точки зрения сохранения памятника и затрат на его новую реконструкцию с реставрацией.
Сейчас, когда подлинника уже нет, практически уничтожена среда, окружавшая его, возможно, не стоит вообще пытаться возродить здание – ведь это будет уже новый, чуждый данному окружению элемент, всего лишь чучело трупа из прошлого, а не старый, но все еще дышащий организм. С другой стороны, историческая справедливость требует возвращения историко-культурной ценности на свое историческое место, дабы быть напоминанием о “культурном” преступлении в настоящем.