Взаимоотношение массы объемов и пространства, особенно внешнего пространства, всегда присуще архитектурному произведению, и определяется оно концептуальной идеей автора произведения. Этому во многом способствует то, что внешний объем выполняет не только роль ограждения, но и является выражением художественной концепции. На определенных этапах развития отечественной архитектуры при жестком нормировании наблюдалось стремление обеспечить наибольшее совпадение внешнего пространства с внутренним, чтобы максимально использовать кубатуру и не потерять квадратные метры полезной площади. Но так было не всегда. Архитектурное наследие Беларуси, особенно народное зодчество, неразрывно связанное с природной средой, богато примерами активного взаимодействия объема и среды, на первый взгляд даже в ущерб объему.
Но этот ущерб кажущийся. К счастью, архитектурная форма богаче и сложнее, чем простое соотношение массы и пространства [3]. В распоряжении архитектора богатый выбор средств гармонизации, используя которые он все элементы и детали архитектурной формы приводит в соответствие с общим замыслом. И хотя это прерогатива автора произведения, в теоретическом плане все же возможны и необходимы некоторые обобщения, которые позволяют определить актуалии современного архитектурного процесса в данной сфере.
В архитектуре всегда ценилось материальное, пусть даже не осязаемое, а лишь обозримое. Но представим себе светотеневую композицию, то, что не просто трудноуловимо, а и вовсе существует какие-то мгновения. А ведь тратится много средств и усилий, чтобы создать особенное состояние воздушной среды, которое кто-то, быть может, и увидит, а многие просто пройдут мимо, не обратив никакого внимания.
В этом смысле показательна ситуация с костелом Симеона и Елены, расположенном на площади Независимости в Минске. Задуманное авторами сооружение стилистически укладывается в русло ретроспективных стилей начала ХХ в., но композиционно решено совершенно оригинально. Его высокая колокольня у правой продольной стены уравновешивалась протяженной открытой галереей, размещавшейся у противоположной, левой стены (рис. 1, 2). Ажурность галереи подчеркивалась контрастным противопоставлением ряда тонких цилиндрических столбов и массива черепичной кровли. Важным было сопоставление этой ажурности с массивом структурированной кирпичной кладки, колокольни, да и всего костела. Результатом стало достаточно демократичное, открытое, в духе общественных устремлений того времени решение. Воздушное пространство получало там новое качество. А архитекторы продемонстрировали своего рода благородство, отдав это пространство для всех, для обозрения, не закрыв его стенами. Именно на это и обратили в свое время внимание новые хозяева здания. Крыша есть, стены — тоже, даже фундамент и пол есть. Осталось только застеклить проемы — и получится еще одно помещение. Так и сделали. В результате архитектура что-то потеряла, а именно ту иррациональность, которая отличает ремесло от искусства. После возвращения сооружения верующим это решение осталось, но все же следует признать, что первоначальная художественная идея нарушена, а горожане утратили совершенно особенный уголок столицы.
Кстати, сама идея очень сильна и выразительна — продемонстрировать возможность занять пространство, присоединить его, а показав это, — вдруг предоставить в пользование для всех. Очень впечатляющий прием, особенно на ранних стадиях развития общества, когда человечество стремилось огородить как можно больше воздушного пространства для себя.
Эта особенность архитектуры, такая своеобразная ее шедрость, была подмечена очень давно и с успехом реализована в архитектуре многих народов. В Беларуси широко известно даже особое хозяйственное сооружение, архитектура которого основана именно на максимальной открытости, — поветь. Одна стена и крыша, ну еще пара столбов, поддерживающих ее спереди. А если пристраивали к какому-нибудь строению, то и вовсе получалось очень уютное пространство. Любимое место детских игр и забав. Это и наилучшее место для работы хозяина — укрытие от непогоды, в то же время видно и слышно все происходящее на усадьбе.
Организация повети во многом подчинена функции. Неслучайно многие дома и постройки, возведенные в наши дни по проектам, которые вроде бы должны предусматривать все, что необходимо, затем обрастают всякого рода пристройками, среди которых наиболее популярны именно навесы (рис. 3). Во-первых, они не требуют много материала для строительства, во-вторых, очень удобны. Не менее важным фактором становится их художественная выразительность, основывающаяся на присоединении открытого пространства к объему. Глубокое затененное пространство создает контрастность, которая всегда активизирует общее композиционное решение. Поэтому, возможно, целесообразно уже на стадии проектирования предусматривать эти традиционные пристройки в виде поветей, устраняя последующую самодеятельность.
Примеров галерей, навесов на столбах либо просто активных выносов крыши довольно много в белорусской архитектуре прошлого. Особенно эффектно данная тема решалась в деревянной архитектуре. В хозяйственных постройках, а иногда и в общественных зданиях это осуществлялось в большей мере за счет отдачи пространства (рис. 4). В усадебных домах и храмах — за счет присоединения пространства к основному объему, оставляя его при этом открытым (рис. 5—7). Но и в том, и другом случае такое решение создавало плавность перехода от объема к космосу, что, безусловно, содействовало формированию психологически комфортной, сомасштабной человеку среды. Строительный материал — дерево — как частица самой природы естественным образом входил в воздушную среду. Это происходило даже при имитации в дереве форм каменной архитектуры.
Многие минские архитекторы помнят, как в 1970-е гг. проектировали магазины в колоннадах, соединявших жилые здания на площади Победы. Могла победить та же прагматика. Но, к счастью, меркантильность проиграла. И произведение М. Барща, Л. и Г. Аранаускасов — известных архитекторов советского периода осталось украшением ансамбля центральной части Минска. А в основе их замысла была именно удачно найденная степень взаимоотношения воздушных масс с материальностью конструкций (рис. 8).
Анализ современной архитектурной практики (на примере Минска) показывает развитие традиционных композиционных подходов, которые все более ориентируются на создание пластических, эмоционально богатых, насыщенных деталями объектов, основанных на активном взаимоотношении наружного и внутреннего воздушного пространства.
В классической архитектуре обрамление колоннадой площади перед крупным общественным зданием создает пространство, которое является промежуточным, служит своеобразным буфером между столкновением двух сред: ограниченной, осознаваемой — внутри здания, и неограниченной, неосознаваемой — снаружи. “Архитектура возникает на рубеже столкновения внутренних и внешних сил, определяющих использование пространства” [4]. Затем происходит конкретизация — входная группа (древнегреческие портики, перспективные порталы готических построек, аркады ренессанса и т.д.). Далее — вестибюль, зал — большое пространство, ограниченное уже со всех сторон. Таким образом, входная часть, являющаяся “введением”, “вступлением” архитектурного произведения, отражает первое непосредственное взаимоотношение здания и окружения.
В современной архитектуре входные группы решаются по такому же принципу (козырьки — консольные или на колоннах, пространственные западающие части и т.п.). Активное применение больших прозрачных остекленных поверхностей в многосветных вестибюлях и атриумах и других помещениях еще более способствует размытию границ, облегчению объема здания (банк по ул. Мясникова, архит. О. Воробьев). Одним из наиболее необычных решений входных групп является вход в ресторан “James” в административном здании по ул. Сурганова (архит. А. Ивашко). Он сформирован объемно-пространственной ажурной конструкцией, нависшей над наружной гранитной лестницей. По стилистике и объему элемент соответствует самому зданию, трактуется на контрасте взаимоотношения “воздушной” светлой небольшой детали из бетона и цельного объема здания из темного стекла.
Нестандартно выполнены входные группы, акцентированные пространственными металлическими элементами, в административном здании по ул. Гикало (автор реконстр. О. Воробьев) и в салоне “Gefest” по Старовиленскому тракту. Более распространенный, но не менее выразительный вариант решения входных групп зданий с использованием больших козырьков, опирающихся на колонны, в административном здании “Лукойл-Беларусь” по ул. Немига (архит. Б. Школьников), здании Белорусской ассоциации футбола по пр. Победителей (архит. Н. Ермольчик), Доме культуры в Молодечно (архит. В. Даниленко) и др. Еще один прием, получивший большое распространение в отечественной архитектуре последних лет, — “подсечка” первых этажей здания и устройство колоннады (административное здание по пр. Независимости (архит. А. Корбут), жилой дом по ул. Сурганова (архит. А. Пересецкий) и др. Среди “легких” решений входных групп выделяются небольшие козырьки на многофункциональном здании по ул. Я.Купалы (архит. Э. Шахинбаш), на здании по ул. Козлова (дизайнер В. Шейченко).
Формирование системы балконов, эркеров и других западающих, выступающих частей в “теле” здания также относится к приемам объединения здания с окружением (жилые дома по пр. Независимости в Уручье, проект жилого дома по ул. Гвардейской, архит. Г. Босый). В административном здании ИП “Гиперкомм Девелопмент” по ул. Немига (архит. В. Хромов) сделана попытка обыграть “узловые” объемы здания с помощью западающих отверстий-балконов и сквозных проездов, “растворить” верхние этажи здания применением сплошного тонированного витража. Очень популярными в зарубежной архитектуре являются приемы устройства в зданиях больших консольных выносов и сквозных отверстий. Такие решения способны существенно обогатить современные лаконичные объемы зданий. В отечественной практике таких примеров немного. Среди них — жилой дом (архит. А. Дыдышко) и проектные предложения высотного жилого дома по пр. Победителей (архит. А. Соболевский, В. Рондель). В первом устроена большая консоль в высотной части, создающая выразительный светотеневой эффект. Во втором — здание жилого дома решено с разрежающими объем отверстиями в 2–4 этажа, помогающими визуально облегчить мощный объем и в то же время создающими дополнительные рекреационные и видовые площадки для жителей дома.
Заслуживают внимания элементы завершения зданий. Детали высотных завершений способны дополнить ощущение легкости, воздушности, “стремительности” постройки (жилые дома по Старовиленскому тракту (архит. С. Кузьмичев), проект жилого дома по ул. Гвардейской (архит. Г. Босый), незавершенное административное здание по ул. Клары Цеткин и др.). Определенного эффекта “полета” за счет динамично решенной крыши удалось добиться в административных зданиях по ул. Тимирязева, ул. Кропоткина (архит. А. Гречин).
Непосредственное взаимодействие объектов архитектуры с воздухом проявляется в таких элементах, как вентканалы и воздухозаборные шахты. Вентканалы, располагаемые на крышах зданий, могут объединяться, как в жилом доме по пер. Казарменному, общежитии по ул. Короля, малоэтажных жилых домах по ул. Городецкой, или непосредственно обыгрываться каждый — малоэтажный жилой дом по пр. Победителей. Если эти элементы архитектурно не выявлены, здание рискует получить довольно беспорядочный силуэт. Воздухозаборные устройства подземных сооружений (метро, паркинги, хозяйственные зоны и т.п.) также решаются по-разному: более продуманные — воздухозаборные шахты по ул. Танковой, на пл. Независимости, в дворах жилого дома по ул. Немига, менее — во дворах жилых домов в микрорайоне Уручье и др. В общественных зданиях эти устройства, как правило, размещаются в зоне первого этажа (футбольный манеж по пр. Победителей, архит. М. Гаухфельд, В. Руцкий).
Выводы
1. Взаимоотношение пространства и объема традиционно осуществлялось в направлении усложнения этого взаимоотношения, разрушения жесткости границ объемов и внедрения в него пространства. Во многом это становилось основой психологического комфорта архитектурной среды.
2. В современной архитектурной практике этот композиционный принцип активно используется на основе новых конструктивно-технических решений (металлоконструкции, изделия из стекла и т.п.). В большинстве случаев решение функциональных вопросов не является основным, чаще преследуются цели повышения выразительности композиции за счет активизации взаимодействия воздушного пространства, естественного освещения и деталей.
Литература
1. Захарына Ю.Ю. Мастацкае аблiчча беларускай архiтэктуры 70—90-х гг. ХХ ст. Мн., 2004.
2. Иконников А.В. Художественный язык архитектуры. М., 1985.
3. Объемно-пространственная композиция/ А.В.Степанов и др. М., 2000. С. 139.
4. Venturi R. Complexity and contradictions in architecture. New York, 1966, p. 88.