Огонь – мать и мачеха промышленной архитектуры

Что нам известно о начале отечественной промышленной архитектуры, а если точно – архитектуры построек производственного назначения? Этот вопрос возникает на фоне архитектурного и общественного интереса и в Европе, и в соседних странах к такому культурному наследию [1, 2].

Рассмотрим зодчество построек производственного назначения Беларуси сквозь призму, нет – сквозь изменчивые очертания пламени огня как движущей силы цивилизации и прогресса.

Огонь для производства и непосредственно окружающей его среды имел значение и основного блага, и самой большой опасности. Источник жара в печи, котле, источник тепла и энергии всегда содержал угрозу пожара для самого здания, механизмов, рабочих и близлежащего жилья.

Огонь – главный. Кузницы

Обратим внимание на небольшое и, наверное, самое распространенное производственное здание вплоть до ХХ в. – кузницу. Что это за таинственное место, вдали от жилья, где кузнец общался с “нечистой силой” – огнем? Кузница – небольшое помещение, в котором размещались горн с вытяжной трубой и наковальни. Использование преимущественно ручного труда без применения механизмов, требовавших наличия двигательной установки, обусловливало простоту здания. Оно представляло собой прямоугольный деревянный сруб, где основным источником света был все тот же огонь. Потому в кузнице чаще была только дверь – широкий проем, а окна появились достаточно поздно, в середине XIX в., когда в кузницах стали выполнять и слесарные работы на небольших станках. В таких случаях окна устраивались в торцовых стенах, и источником света в помещении обычно служил широкий дверной проем.

Отметим, в эпоху распространения “образцовых” чертежей и разнообразных альбомов (“Фасады и планы разного рода строений, как то домов сельских, флигелей с кухнями и людскими покоями, сараев, конюшен, анбаров и прочих хозяйственных построек” А. Кутепова,1838 г.; “Архитектурный альбом для хозяев, содержащий в себе более 100 архитектурных чертежей” А. Рудольского, 1839 г.) эти совершенно утилитарные постройки не были обделены вниманием профессиональных архитекторов. Даже известный петербургский зодчий из Академии художеств К. Тон (автор храма Христа Спасителя) организовал “бригаду” из своих учеников А. Кракау, А. Росси, А. Резанова для составления Атласа нормальных чертежей сооружений по ведомству Министерства Государственных имуществ, изданного в Санкт­Петербурге в 1842 г. Рецензированием чертежей этого издания для сооружения разных типов дорог, заборов, хозяйственных и производственных сооружений занимались архитекторы В. Стасов и А. Штауберт. В проектах предлагались кузницы на 1, 2 и 4 горна с различными вариантами оформления входов, украшением вытяжных труб. В некоторых планировалась пристройка деревянных сараев для угля (рис. 1 [3]).

Укрощенный огонь. Двигатели

В начале XIX в. в гомельском имении графа Румянцева появился паровой двигатель – на первом у нас пароходе. В 20­х годах XIX в., с большим отставанием от остальной Европы, появляются первые фабрики, где производственные процессы основаны на машинной технике и использовании паровых машин, – суконные предприятия помещика Пусловского в имениях Хомск и Косово Кобринского уезда, винокуренные заводы графа Румянцева.

Во второй четверти XIX в. начался период технической перестройки и расширения отраслей производства Беларуси. Об этом свидетельствует не только распространение паровых двигателей в отрасли винокурения, сахарного производства и металлообработки, но и совершенствование технологии в разных отраслях производства, что привело к новому облику фабричных зданий. Например, одно из крупнейших предприятий Беларуси середины XIX в. – сахарный завод в имении Скирмунтов в д. Поречье Пинского уезда – размещалось в четырехэтажном каменном здании и имело четыре паровых двигателя. Корпуса промышленного комплекса этого имения вместе с дымящими трубами изображены на рисунке Наполеона Орды и являются романтизированным олицетворением образа фабрично­заводского предприятия того времени (рис. 2).

Паровая машина стала сердцем, заставлявшим действовать механизмы и станки. Паровые двигатели присутствовали во всех производствах, кроме стекольного и кирпичного, которые так и остались, по ленинскому определению, мануфактурами. Для многочисленных лесопильных, винокуренных и пивоваренных, картонно­бумажных и обойных, крахмальных, мукомольных и табачных, машиностроительных предприятий паровые машины создавали побудительное движение, передававшееся по трансмиссиям к технологическому оборудованию. Однако огонь, заключенный в машине, и пар, нагнетаемый в котле, представляли большую угрозу. Потому фабричный инспектор всегда проверял, действительно ли машина располагается в отдельном “паровичном” помещении и отделяется ли оно от цехов кирпичной стеной. Ведь сколько заводов было “уничтожено огнем”! И почти все, как птица Феникс, возрождались из пепла…

Огонь, и дело – труба. Дымовые трубы

В индустриальном ландшафте Беларуси наиболее заметными являлись дымовые трубы от паровых двигателей. По расположению они были встроенными и отдельно стоящими, по материалу – металлическими и кирпичными. Большую роль в сооружении трубы играло ее основание – квадратное в плане и достаточно высокое, чтобы сохранить устойчивость. Для тех же целей применялись и растяжки в конструкции металлических труб. Из какого бы материала ни выполнялась труба, она всегда имела завершение – шарообразное или в форме перевернутого конуса с частыми изогнутыми лопастями для того, чтобы не засорялась и при ветре улучшалась вытяжка. В кирпичных конструкциях ствол имел круглое, квадратное или восьмиугольное сечение, основание и завершение всегда выделялось фигурной кладкой. Жаль, что мало сохранилось старых дымовых труб в городах. Пожалуй, интересно обыграно завершение трубы на Гродненском пивоваренном заводе да еще в Гомельском парке в начале прошлого века, где труба сахарного завода была переделана под смотровую вышку (рис. 3, 4).

Огонь в процессе производства. Стекольные, кирпичные и литейные предприятия

Огонь как часть технологического процесса присутствовал в старейших производствах, появившихся в Беларуси еще в XVIII в., – стекольных, литейных и кирпичных мануфактурах. Причем даже название построек, где плавилось сырье (руда или песок), было для стекольных и литейных производств общим – “гута”. Такие производства в XVIII и первой половине XIX в. были приближены к сырьевым запасам песка, руды, а главное – к запасам топлива. Так, первая мануфактура в Беларуси (1717 г.) построена в Налибокской пуще.

Несмотря на большую пожароопасность, с XVIII до начала ХХ в. основным строительным материалом стекольных предприятий было дерево. Например, одна из старейших мануфактур в д. Уречье, основанная в 1732 г., имела вспомогательные строения из бревен, а более важные – гута, рисовальная, поташня, шлифовальня, полировальня и склады – строились из бруса [4, с. 57]. В конце XIX – начале ХХ в. на стекольных заводах главный одноэтажный производственный корпус имел внушительные размеры в плане – от 800 до 1400 м2. Наибольшей высоты (до 15 м) корпус достигал в центральной части, где над печами для плавки возводилась надстройка с аэросветовым фонарем (рис. 5 [5]).

Огромная печь для обжига кирпичей являлась основным технологическим оборудованием на кирпичных заводах. Так, крупнейшее в Беларуси в начале XIX в. предприятие – казенный кирпичный завод при Бобруйской крепости – имело четыре кирпичеобжигательные печи и пять печей для обжигания извести. Архитектура заводских построек была проста и определялась исключительно утилитарными требованиями. Так, печь для обжигания извести, заглубленная на четыре с половиной метра, накрывалась деревянным шатром с фонарем на 4 стойках, а печь для обжига кирпича находилась в центре прямоугольного в плане сооружения, окруженного по периметру низким деревянным навесом. Фасад этого сооружения составляли плоскости скатов кровли, прерываемые узкими лентами окон и верхнего аэрационного фонаря (первого в Беларуси!).

Массовое строительство кирпичных заводов началось с внедрением во второй половине XIX в. печей системы Гофмана с функционально более удобной овальной формой. Первая такая печь на землях Российской империи была устроена при Брест­Литовской крепости в 1868 г. Она размещалась в кирпичном здании с освещенным через большие арочные окна верхним уровнем. На рядовых предприятиях гофмановская печь овальной формы накрывалась деревянным навесом, над которым возвышалась высокая кирпичная труба (рис. 6 [6]).

В литейном производстве конца XVIII – начала XIX в. одной печью уже было не обойтись, да и водяные двигатели применялись повсеместно. На старейшей Малоритской металлургической мануфактуре (1768 г.) действовали домна для выплавки чугуна из местной руды, две “домницы” для его переплавки в сталь и две плавильные печи для отливки форм из готового металла [7, с. 97]. Среди дюжины отечественных чугуно­ и меднолитейных мануфактур самыми крупными и наиболее совершенными считались предприятия графа Хрептовича в имении Вишнево. Доменная печь чугунолитейного завода возводилась в 1780 г. из огнеупорного камня, привозившегося из Польши. Постройки этого завода, по описаниям современников, имели длину 92 сажени (около 200 м). Другой завод ниже по течению реки Гольшанки, меднолитейный, был построен в 1810 г., и в кладке его стен нашли применение отходы первого (оплавленные остатки руды, шлак) – в качестве “изюма” между обтесанных камней. Каменные здания этих двух мануфактур, кроме того что самые крупные из литейных производственных построек конца XVIII – первой половины XIX в., еще и самые ранние из сохранившихся “промышленных” объектов (рис. 7, 8). К сожалению, никем не охраняемые, но, к счастью, используемые под производственные нужды.

В конце XIX в. литье как отдельный производственный процесс не имело большого значения, оно вошло в состав крупных заводов в белорусских городах. Для металлообрабатывающих предприятий строились большие одноэтажные кирпичные здания основного производства, состоявшие из набора смежных помещений, самым крупным из которых являлось литейное. На заводах и в железнодорожных мастерских литейный цех занимал большое и высокое помещение из­за температурного режима и оборудовался центральным или мостовым краном.

Огонь = опасность

Одними из самых опасных производственных объектов были склады пороха. Их наравне с цейхгаузами, провиантскими и зерновыми складами следовало самым тщательным образом защищать от огня. Но взрывоопасность “пороховых магазинов” требовала их обособленного расположения со рвом и оградой, возведения особо прочной конструкции склада, заглубления сооружения и создания насыпи. Кроме того, необходимо было поддерживать определенный режим влажности в помещении склада, что обеспечивалось системой вентиляции. Крупные пороховые погреба в Гродненской и Брестской крепостях начала ХХ в. были мощными подземными сооружениями из бетона на бутовом фундаменте с вытяжной системой вентиляции. В разрезе бетонный пороховой погреб на 8000 пудов пороха в Кобринском укреплении Брест­Литовской крепости представлял полуциркульный свод, в толще которого прорезаны сводчатые боковые проходы (рис. 9 [8]).

От огня – к чистой энергии. Электростанции

Как горение огня превратить в нес­горание вольфрамовой нити? Построить электростанцию! В конце XIX в. Минск стал электрофицированным городом – начала работать электростанция, построенная на берегу Свислочи рядом с водонасосной станцией. Здание электростанции, главный фасад которого выходил на центральную улицу города, сохранилось до наших дней и включено в перечень охраняемых памятников архитектуры. Чуть позже, в 1897–1898 гг., в Витебске на одной из центральных улиц, Задунавской (пр. Фрунзе), были построены электростанция и трамвайное депо. И эти здания сохранились, в бывшей электростанции размещены выставочный зал и кафе (рис. 10). Электростанция в Гродно начала действовать в 1912 г. и существует до сих пор в составе энергетического предприятия. Значит, гореть всегда, гореть везде – это кому­нибудь нужно!

На страже огня. Пожарные депо

“Пожарный сарай” – звучит ужасно, однако именно такие деревянные постройки были основой пожаротушения в 30­х годах XIX в. в Климовичах, Чаусах, Могилеве. Позднее пожарные дружины расположились в специальных строениях – пожарных депо, ставших неотъемлемым элементом городской среды конца XIX – начала ХХ в. О важности самих зданий и их непременного сопровождения – каланчи – свидетельствуют открытки с видами почти всех белорусских городов рубежа XIX и ХХ вв. Пожарная смотровая вышка была доминантой центра любого города. Она могла решаться как отдельное деревянное сооружение (Несвиж, Витебск, Полоцк), как башня со смотровой площадкой на здании городской управы или ратуши (Витебск, Могилев, Минск, Волковыск, Орша), быть встроенной в здание пожарного депо (Бобруйск, Минск) или пристроенной к нему (Минск, Гродно) (рис. 11, 12 [9]).

Пожарные депо размещались в ключевых планировочных точках в самом центре города. В Гомеле – на площади перед дворцом, в Гродно – рядом со Старым замком, в Минске – напротив Пищаловского замка.

В небольших городах строилось деревянное или каменное здание с одними или несколькими воротами для выезда пожарных телег. Такие депо существуют и используются до сих пор в Несвиже и Логойске, сохранилось в Слониме (рис. 13). В более крупных Бобруйске, Минске здания пожарного депо имели два уровня. На первом этаже располагались производственные помещения для пожарных обозов, оборудования, лошадей, на втором – жилые помещения для пожарной команды.

В Минске в несколько измененном виде сохранилось первое пожарное депо, построенное по проекту художника­архитектора Чали­Суриева в 1885 г. на углу Преображенской и Ново­Романовской улиц (рис. 14). Депо до сих пор сохранило свою первоначальную функцию.

 

Взаимоотношения огня и построек производственного назначения были самыми разнообразными, но все же внушавшими опасения за материальные ценности, здания, людей и окружающую некапитальную застройку. И как можно было регламентировать эти взаимоотношения, ограничить власть огня?

Во­первых, капитальность построек. Строительство каменных, а затем кирпичных фабрично­заводских зданий, складов увеличивало их пожаростойкость. Свидетельство этому – заводы в Вишнево, электростанции и пожарные депо, машиностроительные заводы.

Во­вторых, строительное законодательство. В “Строительном уставе” строения, в которых присутствует огонь, вменялось располагать вне усадеб при “водяном урочище, на самых берегах рек, озер и оврагов или при колодцах, нарочно для того вырытых” (ст. 472). С 1845 г. закон требовал во всех каменных заводских и фабричных зданиях сооружать лестницы из несгораемого материала: камня, кирпича, чугуна или железа; причем в каждом здании, “имеющем более одного этажа и более 12 сажен в длину по фасаду, надлежит устраивать не менее 2 таких лестниц” (ст. 411).

В начале ХХ в. были разработаны правила внутреннего устройства производственных зданий, в том числе с учетом противопожарных требований: металлические лестницы на случай пожара, шириною не менее 1 аршина, доходят до крыши; из каждого этажа у лестницы должен быть выход через дверь или окно; лестницы должны иметь перила; выходы (окна, двери) окрашены в красный цвет; все внутренние двери должны открываться в сторону общих выходов, двери выходов – наружу. Также были разработаны правила установки паровых двигателей, определявшие параметры помещения для паровой машины и запрещавшие устройство помещений с людьми над ним в связи с угрозой взрыва парового котла.

В­третьих, планировочные приемы. Еще в планах перепланировки городов конца XVIII в. склады (цейхгауз и хлебный магазин) во избежание возгорания выносились в отдельный квартал на окраине (Чериков, Дрисса) либо вообще за границу города (Мстиславль, Городок, Копысь). Для кузниц и слесарен уже в середине XIX в. в генеральных планах городов на окраинах и берегах рек предусматривались отдельные кварталы (Полоцк, Минск). На многих заводах корпус основного производства с паровой машиной располагался в центре участка предприятия и устраивался пожарный разрыв – не менее 25 саженей. Чем не предвестник санитарно­защитных зон предприятий?!

Итак, в такой отрасли зодчества Беларуси, как архитектура построек производственного назначения, огонь и способы его использования сыграли своеобразную и неоднозначную роль – одновременно движущего прогресса и угрожающе разрушительной силы.

1. Огонь через посредство парового двигателя дал толчок бурному развитию такой отрасли отечественного зодчества, как архитектура производственных построек: производство оторвалось от привязанности к плотине и водяному колесу, увеличилось число его отраслей, сдерживаемых ранее маломощными водяными двигателями. Расширилась функциональная типология зданий и сооружений: пожарные депо для борьбы с огнем, специализированные склады для охраны от огня, электростанции для опосредованной связи с огнем.

2. Первыми предприятиями в Беларуси, богатой лесами и такими минеральными богатствами, как песок, глина и болотная руда, являлись мануфактуры по производству стекла, кирпича, а также литейные, использовавшие огонь и специальные печи. Для всех этих производств было характерным размещение корпуса основного производства с большой степенью пожароопасности в центре участка, с максимально возможной удаленностью от окружающей застройки.

3. Первостепенную роль в строительном законодательстве имели статьи, призванные снизить угрозу, исходящую от производств с использованием огня и паровых двигателей, и предотвратить распространение пожаров.

4. Комплекс противопожарных мероприятий в архитектурной среде производственных построек включал: а) планировочные приемы, связанные с рациональным выбором участка и размещением производственных объектов с созданием пожарных разрывов; б) конструктивные приемы – применение несгораемых материалов (камень, кирпич, металл и бетон) и расчет конструкций; в) следование требованиям безопасности – законам, правилам и нормам.

Литература

1. Biedrins Andris. Industrial smoke stocks in Riga center // Latvijas Architektu­ra. 2002. № 2(40). P. 88–92.

2. Вершинин В.И. Эволюция архитектуры промышленных сооружений. Львов: Астропринт, 2006. 150 с.

3. РГВИА, ф. 349, оп. 23, ед. хр. 334, л. 1. Проект архит. Штауберта.

4. Kamienґska Zofia. Manufaktura szklana w Urzeczu 1737–1846. Warszawa, 1964.

5. НИАБ, ф. 299, оп. 5, ед. хр. 758, 1110, 1457.

6. НИАБ, ф. 299, оп. 5, ед. хр. 1255.

7. Прамысловыя прадпрыемствы дарэвалюцыйнай Беларусi / Аўт.­склад. М.Ф. Болбас. Мн.: БелСЭ, 1988.

8. РГВИА, ф. 13126, оп. 2, ед. хр. 1990.

9. НИАБ, ф. 1, оп. 1, ед. хр. 6068.