Понятие ансамбля в архитектуре, как правило, связывается с категорией художественного. Ансамбль – это не просто упорядоченное пространство, это пространство, упорядоченное по законам красоты. И с этой точки зрения промышленная архитектура не является благодатной почвой. Исключительно прагматичные причины ее появления, приоритет функциональных задач при организации объектов обусловили определенную второстепенность художественных аспектов проектирования. И хотя в свое время Мишель Рагон написал ставшую крылатой фразу о том, что заводы – это соборы ХХ века, такая трактовка промышленной архитектуры акцентировала скорее ее социальную значимость в формировании среды жизнедеятельности, нежели ключевую роль в художественном обустройстве.
Тем не менее ансамбль в промышленной архитектуре все же создавался, и создавался в течение трехсотлетней истории ее существования неоднократно. Это явление можно рассматривать в двух плоскостях: во-первых, создание непосредственно ансамбля промышленной застройки и, во-вторых, участие промышленной застройки в формировании городского ансамбля улицы, площади, ограниченной территории.
Итак, первое – ансамбль промышленной застройки. Как известно, его формирует не одно, а несколько зданий, таким образом говорить об ансамбле можно применительно к территориальным объектам промышленной архитектуры. К ним относятся промышленное поселение, промышленное предприятие и промышленный район.
Ансамбль можно найти в двух типах – поселении и районе, промышленное предприятие практически никогда ансамбль не представляло. Последнее обстоятельство объясняется тем, что при расстановке корпусов на площадке приоритетными были технологические соображения, и это никаким образом не учитывало художественные аспекты. С середины XIX в. в планировке заводов распространились приемы модульности и совмещения разбивочных осей, что само по себе вело к упорядочению застройки и создавало базу для формирования ансамбля. Однако отсутствие художественной мотивации в планировочных работах не могло обеспечить формирование такового. Когда художник Диего Ривера сравнил заводы Генри Форда в Детройте с восьмым чудом света, он скорее был поражен не их красотой и совершенством ансамбля, а масштабом, размерами и теми техническими и пространственно-конструктивными новациями, которые в большом количестве здесь присутствовали.
Промышленное поселение же, наоборот, довольно часто демонстрировало возможности создания ансамбля. Одним из ранних и интереснейших примеров являются российские города-заводы, строившиеся на Урале в XVIII в. – Невьянск (1699), Каменск (1700), Уктусск (1702), Екатеринбург (1723), Алапаевск (1703), Верхне-Тагильский и Нижне-Тагильский заводы (1718, 1722) и др. [1].
Металлургический вододействующий завод вместе с системой плотины, пруда и передающих воду каналов становился центром поселения, чья планировочная структура имела выраженный крестообразный каркас. Одна ось каркаса совпадала с руслом реки, вдоль нее располагались производственные корпуса, и развивалась площадка завода. Вторая, более короткая ось совпадала с линией плотины и главной улицей поселения. На ней по обеим сторонам плотины организовывались две площади с культовыми и общественными зданиями. Параллельно осям закладывалась улично-дорожная сеть, и регулярно располагались жилые строения (рис. 1).
Планировка городов-заводов строилась на правильной геометрии, наиболее распространенным был прямоугольный план [2]. Поселение развивалось центрично вокруг завода, что обосновывалось его изоляцией от внешнего окружения вплоть до устройства по периметру укрепленных стен. Это было вызвано необходимостью препятствовать побегам рабочих, в большой своей массе крепостных, а также защитой от соседних племен, населявших в то время территории нового строительства.
В проектировании и строительстве городов-заводов наряду с “заводскими строителями, чертежниками и геодезистами” принимали участие архитекторы: “зодчий-механик” К.С. Сокольников, архитекторы И. Лизь, А.Н. Лер, А.И. Молчанов, В.И. Баженов, В.П. Стасов и др. [3]. Это значительно повышало художественные качества застройки и способствовало формированию в отдельных поселениях настоящих архитектурных ансамблей. Значимую роль в этих ансамблях играла окружающая природа, относительно невысокие, поросшие смешанным лесом Уральские горы формировали живописный фон для застройки всего поселения, которое благодаря своим небольшим размерам практически всегда воспринималось целостно (рис. 2).
Еще одним примером промышленного поселения, способного представить архитектурный ансамбль, являются города компаний (рис. 3). Они стали строиться в XIX в. в Европе и США как поселения для одного производства, их отличала принадлежность владельцу предприятия и полная зависимость от него. Как правило, это был небольшой город, спланированный и администрируемый промышленником, который владел практически всеми объектами и землей, город часто носил и его имя: американские Пульман Сити (1881), Барбетон (1850), Стенвей (1876), Вандергрифт (1895), Вилмердинг (1900), Ловелл (1832); английские Солтаир (1851–1876), Акроудон (1847–1861) и др. [4].
Наличие в поселении одного владельца, располагающего к тому же большим капиталом, выраженная функциональная направленность создаваемой среды и строительство на новых свободных площадках сделали города компаний объектами, где создавались все условия для формирования ансамбля. Однако далеко не все города компаний, а их было построено тысячи за всю историю существования вплоть до 1940-х гг.,
могли продемонстрировать ансамблевость застройки. Одними из положительных примеров можно назвать американские Пульман Сити и Хоупдейл, а также английский Солтаир.
План Пульман Сити основывался на прямоугольной сетке, главная улица разделяла производство (вагоностроительный завод) и жилье, на нее же выходила площадь с железнодорожной станцией и общественными зданиями (банк, библиотека, зал для массовых действий, театр на 1000 мест). Главная улица формировала как бы стыковую зону между промышленной и жилой застройкой, живописность регулярному окружению придавало свободное размещение еще нескольких городских площадей (рис. 4). Все проектные работы, в том числе и работы по озеленению, выполнялись профессиональными архитекторами С. Беманом и Н. Барретом. Всемирная выставка в Чикаго 1893 г. обеспечила поселению как примеру для подражания широкую известность. Планировочная структура Пульман Сити и все строения, вплоть до элементов и деталей благоустройства, сохранялись в первозданном виде до 1908 г., когда собственность постепенно стала распродаваться [5].
Город Хоупдейл принадлежал промышленникам Драперам, в 1856 г. основавшим компанию по производству машин и станков для текстильной промышленности. Его планировочная структура была также организована на основе прямоугольной сетки, но в отличие от Пульман Сити промышленная площадка не замыкала поселение с одной из сторон, а располагалась параллельно жилым кварталам, что обеспечивало возможность ее расширения. Строительство продолжалось до 1916 г., а контроль над всеми городскими постройками Драперы сохраняли почти до 1950-х гг. До этого времени ни одного дома не было продано в личную собственность. Два лондонских архитектора У. Мэнинг и А. Шаклифф работали над поселением с 1886 по 1916 г. Жилые дома проектировали еще два архитектора – Ф. Свосэй и Р. Кук. Абсолютно все: производственные объемы, жилые дома, ландшафтные системы – было подчинено единому замыслу. За проектную работу и ее реализацию промышленники Эбенизер и Джордж Драперы получили несколько наград международных ассоциаций и конгрессов. Газеты того времени сравнивали поселение с Новым Иерусалимом и даже называли “Индустриальным раем” [6].
В определенной степени можно говорить и об ансамбле при строительстве одного из отечественных, белорусских промышленных поселений – Добрушской бумажной фабрике. Значимость фабрики в народнохозяйственном комплексе всей страны (она была в Российской империи второй в отрасли после предприятия братьев Варгуниных) обусловила высокий, соответствующий мировым образцам, технический и архитектурно-планировочный уровень не только предприятию, но и поселению. Помимо производства и жилых домов для рабочих и служащих в поселение вошли пожарное депо, больница, аптека, оптовый склад продуктов, фабричная школа, фабричное училище, ремесленные классы.
Промышленный район как еще один тип территориальных объектов промышленной архитектуры мог представить ансамбль только в некоторых своих разновидностях. И одной из них, самой значительной и к тому же нам хорошо знакомой, является промышленный узел.
В период своего создания (конец XIX – начало XX в.) в пространственной организации промышленных районов не ставились задачи формирования художественного вообще и художественной целостности в частности. Именно так строились первые районы – английские Трэффорд Парк в Манчестере (1896), Слог Трэйдинг Истэйт в Лондоне (1920); американские Буш Терминал в Нью-Йорке (1902–1914), Централ Мануфэкторинг Дистрикт в Чикаго (1908–1910) [7].
Только в середине 1930-х гг. промышленный район стал рассматриваться не просто как совокупность самостоятельных планировочных единиц (участков для размещения предприятий), способных хорошо функционировать, а как нечто единое, формирующее пространственно целое. Первыми примерами реализации этой идеи были английские районы Тим Вэллей между Ньюкаслом и Лондоном (1937), Трифорест в Монмосшире (1936), Хиллингтон в Глазго (1937) [7]. Но пространственная целостность промышленного района все же не обеспечивала создание ансамбля. Надо было сделать еще один шаг – к промышленному узлу. Модель, по которой он строился, предусматривала организацию пространственно целостного образования, основанного прежде всего на архитектурно-планировочном замысле. А это уже делало возможным формирование ансамбля.
Белорусская практика строительства промышленных узлов была самой большой и успешной на территории Восточной Европы и СССР, ее масштабы в 1960–1980-х гг. превосходили практику родоначальника промышленного района – Великобритании (рис. 5, 6). К 1980 г. число белорусских промышленных узлов составило 55, в них размещалось около 300 предприятий разных отраслей промышленности. Ориентированность архитектурного замысла белорусских промышленных узлов распространялась на планировочное решение и объемно-пространственную композицию больших территорий (200–500 га), что в условиях значительных площадей и специфики производственных объектов было трудной задачей. Поэтому далеко не обо всех промышленных узлах можно говорить как о состоявшихся ансамблях.
С этой точки зрения выделяются Брестские Восточный и Южный, Гродненский Северный, Минский, Витебский промышленные узлы. Причем единое композиционное решение прослеживалось здесь на всех уровнях вплоть до озеленения и благоустройства предприятий. Брестский Восточный (архит. И. Бовт, Э. Ботян, 1962–1975) и Витебский Восточный промышленные узлы (инж. И. Некрашевич, В. Жур, И. Фридман, 1962–1971) стали наиболее хрестоматийными.
Брестский Восточный промышленный узел включал ковровый и чулочный комбинаты, электроламповый и электромеханический заводы. Эти предприятия были размещены так, чтобы выйти на три важные городские магистрали. Соответственно фронт застройки магистралей формировали цеха основного производства, административно-бытовые и лабораторные здания. Общие объекты энергетического, вспомогательного и складского хозяйств располагались в центральной зоне. Четкое функциональное зонирование территории, удачная взаимосвязь разноэтажных зданий и инженерных сооружений, технически совершенные в то время архитектурно-планировочные решения производственных корпусов формировали серию достаточно выразительных архитектурных комплексов, которые объединяли и организовывали застройку городских магистралей на значительном протяжении.
Витебский Восточный промышленный узел состоял из шести предприятий приборостроительного и машиностроительного профиля. Административно-бытовые корпуса заводов были выведены на главную магистраль и формировали ее архитектурный облик. Размещаемый на противоположной от заводских площадок стороне общественный центр промышленного узла демонстрировал возможности кооперации разных предприятий в области управления производством и обслуживания работающих.
Последним по времени проектирования в республике стал промышленный узел в Сморгони, объединивший тринадцать предприятий, основными из которых являлись филиал Минского тракторного и литейно-кузнечный заводы (архит. И. Бовт, М. Гродников, А. Малашко, М. Давыдик, Н. Шидловская, 1982–1987). Вся застройка была размещена в нескольких планировочных панелях, расположенных параллельно реке, к которой был обращен лицевой фронт и выведены основные производственные корпуса и административно-бытовые объекты крупных предприятий. Проект промышленного узла обещал создание ансамбля. Однако реализация проекта в связи с историческими условиями была выполнена в неполном объеме.
Сегодня промышленный ансамбль могут в определенной степени демонстрировать и такие новые разновидности промышленного района, как технопарки, особенность которых состоит в равном соединении на своей территории объектов трех функций – научной, производственной и обслуживающей. В нашей стране подобные образования пока не созданы, то, что называют сегодня технопарками, представляют организационные структуры, а не пространственные. Тем не менее проекты для некоторых таких территорий, как для свободной экономической зоны Бреста (архит. А. Андреюк, А. Ничкасов, Д. Новик, С. Тыцик, В. Шелест, А. Вержук), являются интересными с этой точки зрения.
Приведенные примеры демонстрируют возможности формирования ансамбля на основе непосредственно промышленной застройки. В то же время вторым аспектом существования ансамбля в промышленной архитектуре является участие промышленных объектов, их отдельных зданий и сооружений в формировании городского ансамбля. Здесь как раз можно найти достаточно много примеров в разных странах и в разные времена.
Так, в ансамбль одной из площадей Балтимора (США) вошло старое промышленное здание – многоэтажные склады. Эта протяженная и массивная постройка с течением времени оказалась практически в центре довольно обширного пространства. Она стоит как остров, как точка отсчета и собирает визуально в целостную интересную композицию все окружение, включая и акваторию залива (рис. 7).
Очень органично вошла в ансамбль исторического центра Вроцлава (Польша) многоэтажная стоянка автомобилей. Причем в отличие от возможной практики архитектурной стилизации при строительстве в историческом центре новое здание решено современно. Однако формы стоянки корреспондируются и с готическими мотивами окружения. Это придает сложившемуся историческому ансамблю новое прочтение – ощущение времени, его неумолимого движения (рис. 8).
Сформировало и застройку на отдельном отрезке пр. Независимости в Минске здание типографии с издательством – Дом печати. Значимость объекта, его доминирование достигнуты постановкой в месте соединения производственной и редакционной частей башни, поднимающейся над всем объемом. Башня не несла существенной функциональной нагрузки, внутри располагались всего лишь одна из лестниц и небольшое количество служебных помещений. Однако ее композиционная роль очевидна: промышленный объект был акцентирован, выделен из окружающей среды, он демонстрировал во время своего строительства, 1930-х гг.,
новое отношение к труду и его исполнителю – рабочему классу (рис. 9).
Все это показывает, как промышленные объекты встраивались в ансамбль – исторически случайно или намеренно. Но бывали и ситуации, когда городской ансамбль создавался как бы “с чистого листа” и его участниками являлись и промышленные здания. Такие ансамбли возводились на предзаводских площадях крупных промышленных предприятий в период социалистического строительства. Иллюстрацией могут служить предзаводские площади Минского тракторного, Уральского машиностроительного, Горьковского автомобильного заводов и др. (рис. 10).
Участие промышленной застройки в формировании ансамбля городских улиц и площадей встречалось не только в заводских районах. Ярким подтверждением тому является площадь Я. Коласа в Минске, по сей день демонстрирующая значимость, которую промышленная архитектура имела в структуре социалистического города. Комплекс предприятий, выходящих на площадь со стороны ул. В. Хоружей, был построен в 1952–1958 гг. (архит. И. Бовт, Н. Шпигельман, С. Ботковский, Л. Китаева, О. Островская). Четырехэтажные корпуса основного производства каждого завода имели одинаковые объемно-планировочные и композиционные решения, акцентированные угловыми башнями (рис. 11). Эта промышленная застройка формировала одну из сторон площади и органично вошла в ее ансамбль.
Следует отметить, что и сегодня создание ансамбля в промышленной архитектуре остается актуальной задачей. Конечно, условия меняются, новые промышленные предприятия уже не строятся в центре города, не формируют его главных площадей, да и размеры их не те, что были раньше. Но эти объекты по-прежнему составляют значительную часть нашего пространственного окружения. Вся трехсотлетняя история промышленной архитектуры свидетельствует, что ансамбль здесь возможен, и это архитекторы не должны забывать.
Литература
1. Гудков, Г.Ф. Из истории южно-уральских горных заводов XVIII–XIX веков: историко-краеведческие очерки. Часть вторая / Г.Ф. Гудков, З.И. Гудкова. – Уфа: Башк. изд-во Китап, 1993. – 480 с.
2. Лотарева, Р.М. Города-заводы России: XVIII – первая половина XIX века / Р.М. Лотарева. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 1993. – 216 с.
3. Лотарева, Р.М. Города-заводы / Р.М. Лотарева, Н.С. Алферов // Русское градостроительное искусство. Петербург и другие новые Российские города XVIII – первой половины XIX в. / Науч.-исслед. ин-т теории арх-ры и градостр-ва; под ред. Н.Ф. Гуляницкого. – М.: Стройиздат, 1995. – С. 341–371.
4. Garner, J.S. The company town: architecture and society in the early industrial age / J.S. Garner. – NY, Oxford: Oxford University Press, 1992. – 245 p.
5. Meakin, B. Model factories and villages /
B. Meakin. – NY: Garland Publisher, 1985. – 480 p.
6. Reps, J.W. The making of urban America: city planning in the United States / J.W. Reps. – New Jersey: Pricenton University Press, 1965. – 574 p.
7. Bredo, W. Industrial estates: tool for industrialization / W. Bredo. – Glencoe, Illinois: The Free Press, 1960. – 240 p.