Введение
Исследования истории градостроительства развивают теоретические знания о культуре общества, углубляют научные представления о формировании национального зодчества, а также создают методическую и фактологическую базу для решения проблем реконструкции исторических районов городов. Процесс эволюции городских поселений Беларуси с IX до середины XIX в. включил сложение нерегулярного градостроительства средневекового восточнославянского генезиса, регулярное средневековое градостроение, привнесенное из Западной Европы, укоренившееся на территории Беларуси и получившее региональные черты. С ним тесно связано градостроительство ренессанса, барокко и широчайшая урбанистическая культура классицизма.
В настоящей работе исследуется регулярное градостроительство средневекового генезиса. Выбор этого стилевого периода в Беларуси вызван его крайне недостаточной изученностью. В некоторых странах Европы с различной степенью подробности его рассматривали А. Бунин, С. Гербст, Т. Зарембска, В. Калиновски, А. Круль, А. Милобендзки, С. Кравцов, Р. Могытыч, П. Рычков, Т. Трегубова и другие авторы [1]. Для условий Беларуси регулярная средневековая планировка городских поселений вкратце зафиксирована В. Ревеньской, отметившей данное явление только для северо-западной части современной Гродненской области [2].
Цель проводимого исследования – выявить систему планировочных принципов регулярного градостроительства средневекового генезиса в Беларуси XVI–XVII вв. Объект исследования – города и местечки на территории современной Беларуси с регулярной планировкой средневекового характера XVI–XVII вв. Предметом исследования служит планировочная организация городских поселений.
Процессы формирования регулярного градостроительства
У истоков развития градостроительства на белорусских землях лежала культура древнерусских княжеств. К эпохе Киевской Руси второй половины IX – начала XII в. и периоду феодальной раздробленности XII–XIII вв. относится сложение густой сети расселения. Города имели типичную для древнерусского градостроительства иерархическую структуру. В своем полном выражении она включала детинец с кромом, окольный город, укрепленный или неукрепленный посад, пригородные монастыри. Пояса укреплений, фиксирующие территориальное деление города, выполнялись в обычных земляных и деревянных конструкциях, но уже в XIV в. стали появляться мощные каменные сооружения. Система планировки была нерегулярной, свободно сложившейся и отличалась большим разнообразием типов.
В середине XIII в. зарождается новое государственное образование со столицей в Новогрудке, а затем в Вильно, – Великое княжество Литовское. Его экономическое и политическое развитие сопровождалось появлением новых населенных мест. В XIII–XIV вв. на территории Беларуси существовало 40 городов. В XVI в. возникло около 200 поселений городского типа – местечек, отличавшихся полусельским характером жилой среды. К середине XVII в. насчитывалось 42 города и 425 местечек, причем по числу последних выделялось Понеманье. Крупными считались города с населением 10 и более тыс. человек, средними – более 5 тыс., малыми – 2–5 тыс. человек. В местечках проживало от нескольких сот до 1,5 тыс. человек.
Подъем экономики и культуры, развитие демократических отношений в XV–XVI вв. способствовали градостроительным процессам, связанным с перепланировкой на регулярной основе старых городов или их центров, строительством новых поселений. Система форм, композиционные характеристики этой планировки в зарубежной, в частности польской, историографии получили название готических. Вероятно, появление термина обусловилось одновременностью возникновения в Европе рассматриваемой пространственной организации города и периода расцвета готического стиля в архитектуре сооружений.
Согласно В. Ревеньской, существуют общие для различных стран признаки готической планировки: прямоугольный или квадратный рынок с восемью отходящими от углов улицами – продолжениями сторон площади; примыкание двух улиц к углу не всей своей шириной, а лишь частью, для максимального увеличения занятой застройкой стороны площади; размещение ратуши, храмов, торговых лавок и даже жилых зданий в срединной части пространства площади; тяготение композиционных осей площади не к центру, а к сторонам комплекса; тенденция сложения не целостного, единого ансамбля, а скорее художественно организованного конгломерата отдельных элементов [2, с. 63–69]. Например, признак примыкания двух улиц к углу площади не всей шириной, а лишь частью прослеживается в средневековом ядре Варшавы в пределах крепостных стен, в другом польском городе – Шидлуве (планы городов см. [3, с. 14; 4, с. 24; 5, с. 61]).
Готический стиль в градостроении зародился на юге Франции, где, по мнению А. Бринкмана, первым его проявлением служил город Монтобан [6] (приводится по [2, с. 65]). К началу XIII в. относится строительство в долине р. Гаронны многочисленных малых поселений, так называемых bastides. Готическая прямоугольная планировка известна также в Англии, Чехии, Венгрии и особенно восточной Германии. Ее происхождение И. Гантнер, П. Лаведан и М. Поэт, не отрицая композиционного фактора, объясняют законодательным регулированием земельных участков при поселении мещан в условиях плоской местности. Х. Клайбер трактует прямоугольную планировку как идеальную форму, наивысшую степень эволюции нерегулярных средневековых структур – двухуличных, ребристых и параллельных [7–10] (приводится по [2, с. 65]). Т. Толвиньски и А. Бринкман усматривают в ней зрелое, продуманное художественное построение. А. Хоэниг и В. Гайслер связывают принципы организации городского пространства с этническим фактором, приписывая идею планировочного порядка проявлению германского менталитета [11,12] (приводится по [2, c. 65, 66]).
Распространение в Западной и Центральной Европе готической структуры, создаваемой по единому геометризованному замыслу, обусловлено также идеологическими воззрениями средневекового общества. Оно было подвержено стремлению к порядку и догматизму в различных сферах социального бытия и сознания, в том числе искусстве. В концепции регулярной планировки могут заключаться религиозные предпосылки – св. Иоанн Богослов в Апокалипсисе описывает план Нового, нисходящего с неба Иерусалима как квадрат, который мог служить идейным прообразом и символом освященности квадратного рынка и ортогонального очертания всего города [2, c. 66].
Одной из причин появления в готической культуре квадратной площади и системы квадратных или прямоугольных кварталов, вероятно, была и античная традиция, обращение к платоно-пифагорейской концепции гармонии мира, основанной на символике чисел и геометрических фигур. В средневековье вновь стали почитаться этически важные в античный период формы – квадрат и куб, наделенные знаками непреходящих ценностей и устойчивости [13, c. 39].
Примером регулярной планировки средневекового генезиса служат несколько прямоугольных площадей в центральной части Лондона. По плану города 1666 г. [14, c. 106], к углам квадратной площади, так называемой Hatton Garden, подходило шесть улиц как продолжение ее сторон. Затесненное примыкание улиц к юго-западному углу иллюстрирует вышеуказанный принцип максимального увеличения занятой застройкой стороны. Площадь является одним из поздних образцов готической схемы, испытавших уже влияние Возрождения – трассирована осевая коммуникация, делящая посередине северную и южную стороны. Тем не менее в отличие от ренессансных примеров осевая магистраль не была композиционно завершена центрично размещенным в пространстве площади объемом. Высокие потребности в городской земле вскоре вызвали необходимость полной застройки территории площади, о чем свидетельствует план Лондона 1676 г. [14, c. 108].
Другой образец – четко обозначенная на документе 1676 г. квадратная площадь Lincoln’s Inn Fields, где также сложилось характерное примыкание улицы к углам не всей шириной, а только частью. Впоследствии число выходящих в пространство площади улиц увеличилось, что видно на плане города 1716 г. [15, c. 41]. Позже территория площади была занята под сквер, показанный на плане 1835 г. [16, c. 32, 33].
Среди других подобных архитектурных комплексов Лондона упомянем также один из позднейших – Russel Square, как и два предыдущих, осуществленный в северо-западной части города. Внутреннее пространство площади, вероятно, в конце XVIII в. получило новое использование – сквер.
В отношении Восточной Европы Я. Птасьник отмечает, что правовые нормы городского землепользования и готические стилевые особенности планов поселений, на польских землях впервые появившиеся в Силезии и Поморье, начиная с середины XIII в. продвигались на восток (приводится по [2, c. 66]). Рассматриваемые композиционные характеристики планировки свойственны и юго-восточному региону Польши, включавшему древнерусские Галицкое и часть Владимиро-Волынского княжества, например Львову. На севере же, по мнению В. Ревеньской, на территориях этнично литовских, где долго сохранялось язычество, и этнично белорусских готическая прямоугольная планировка распространилась под влиянием польской культуры лишь во второй половине XVI в., после объединения ВКЛ и Польского королевства в Речь Посполитую [2, c. 66, 67]. Однако все же этот процесс начался, очевидно, раньше, в XV – первой половине XVI в. в контексте распространения общеевропейской средневековой культуры и последующего становления искусства Нового времени. В частности, определено, что к началу XVI в. относится появление в Минске нового комплекса общественного центра в удалении от старого, включившего обширную рыночную площадь, а также системы прилегающих кварталов. Наиболее вероятно, регулярные очертания прямоугольного торга и примыкающих улиц, известные по документам конца XVIII в., были заложены сразу при строительстве района.
Очевидно, одной из причин появления в городах регулярной планировки служило проведение в ВКЛ в XVI – первой половине XVII в. аграрной реформы, так называемой волочной померы. В ее основе лежал ввод новой единицы эксплуатируемой земли – волоки (21,36 га) как главного элемента обложения феодальными повинностями. Задача померы заключалась также в размежевании и описании королевских и других имений, что стало необходимым при повсеместной чересполосице сельскохозяйственных угодий, вызывавшей пограничные недоразумения.
Землеустроительные мероприятия могли в большей или меньшей степени затронуть жилые территории в местечках и малых городах, где значительная часть населения занималась земледелием, а упорядочение участков – определить и регулярную уличную сеть. Не исключено, что широкомасштабная землемерная реформа, предпосылкой которой был экономический подъем страны в конце XV – первой половине XVI в., стимулировала в дальнейшем идеологию порядка, вообще свойственную культуре Возрождения, не только в сельской местности, но в великокняжеских и частновладельческих городах.
Города с геометризированной средневековой уличной сетью гипотетически можно разделить на три группы. К первой относятся поселения, которые ранее обладали нерегулярной структурой эпох Киевской Руси или феодальной раздробленности, но в итоге преобразования утратили ее и приобрели на всей территории новый регулярный план. Во вторую группу следует включить города, получившие готическую схему плана сразу при своей закладке и строительстве по единому, заранее задуманному замыслу. Выделение второй группы и отнесение к ней поселений предположительно – в связи с отсутствием документов. Нет возможности, во-первых, точно установить дату создания регулярной сети, во-вторых, достоверно утверждать о времени возникновения самого населенного места, так как первое упоминание о нем в летописях еще не говорит о годе его появления, а археологические данные нередко отсутствуют. Третья группа – города, где реконструкция проведена фрагментарно. Была создана геометрически правильная планировка торговой площади и прилегающих отрезков улиц или какой-либо иной зоны поселения, а на остальной территории осталась нерегулярная средневековая уличная сеть.
В первую группу входят Давид-Городок, Дисна, Клецк, Койданово, Петриков. Ко второй со значительной степенью вероятности относятся города, основанные преимущественно в XVI в.: Белыничи, Березино, Борисов (на новом месте), Глубокое, Ельск, Коссово, Крупки, Лельчицы, Логишин, Любань, Миоры, Поставы, Ружаны, Сенно, Скидель, Столбцы. Третья группа – Большая Берестовица, Брест, Видзы, Витебск, Дрогичин, Друя, Жировичи, Заславль, Кобрин, Кореличи, Лепель, Ляховичи, Минск, Могилев, Новый Мядель, Орша, Пинск, Радошковичи, Слоним, Слуцк, Смоляны, Старый Мядель, Ушачи, Хойники, Чаусы, Чериков, Шерешево. Остальные поселения с готическим планом систематизировать по указанным признакам затруднительно.
Как пример регулярной планировки, отразившей особенности готического, градостроительства, рассмотрим Борисов в Центральной Беларуси. Город основан в Полоцком княжестве в начале XII в., однако в XIII – начале XIV в. перенесен на новое место, ниже по р. Березине. По другим данным, это произошло в XIV–XV вв. [17, с. 40]. Так, в эпоху готики в ВКЛ осуществилось строительство по единому композиционному замыслу нового замка и при нем города.
Документальных сведений о дате закладки геометрически упорядоченного плана жилой территории не имеется. Возможно, в XIII – начале XIV в. новое поселение возле крепости не сразу приобрело регулярную схему, характеризуясь поначалу обычной для средневековья неправильной планировкой, а лишь в XVI – начале XVII в. в общем процессе со многими другими городами региона было преобразовано, получив регулярное построение. В частности, квадратная конфигурация главной площади впервые упоминается в инвентаре города 1680 г. [17, c. 40]. При обеих допустимых датировках очевидна принадлежность основ пространственной организации Борисова к готическому градостроительству.
Структура поселения типична для рассматриваемого времени. Замок размещался на острове, омываемом протоками реки, в окружении затопляемой местности, а селитебная зона – на повышенном плато приблизительно в 200 м от замка. На поздних картографических документах замок изображен удлиненной овальной формы. По сведениям “Хроники Европейской Сармации”, изданной польским историком А. Гваньини в 1578 г., замок был укреплен земляным валом, стенами из городней и башнями [18, с. 265]. В первой половине XVII в. он приобрел симметричную конфигурацию с пятью сильно выступающими бастионами и отдельным примыкающим укреплением на другом берегу реки. В этот период замок плотно заселен – упоминаются 145 жилых домов и житниц.
Территория селитьбы, обширная сравнительно с замком, имела строго прямоугольную планировку с большой квадратной площадью в центре. От углов последней отходило восемь улиц – продолжений сторон площади, а главная магистраль, будучи основной осью города, связывала общественный форум с удаленным от него на 600 м замком.
Фиксационные планы Борисова конца XVIII и начала XIX в. свидетельствуют о сохранности без существенных аномалий близкой к симметричной сети улиц и дают возможность гипотетически воспроизвести ее первоначальный вид. Город в плане, очевидно, представлял собой прямоугольник со слегка скошенными углами, что обусловлено очертанием надпойменного плато. Застройка на мысу перед замком, вероятно, сформировалась позже, в XVII в. На этом участке по главной, Минской, улице в 1642 г. построен деревянный костел св. Девы Марии, в 1806–1823 гг. выполненный в камне. Линии укреплений вокруг жилой территории не было, чем, в частности, отличались структура Борисова и подобных ему поселений края от канонической схемы готического города Западной Европы. Лишь во время войны России с Речью Посполитой царские войска, занявшие город, соорудили вокруг селитебного района острог высотой 2,5 саж. и выкопали ров шириной 7 и глубиной 4 саж. [18, c. 266]. Следов укреплений не было видно уже в конце XVIII в.
Специфичная черта планиметрической композиции – большая ширина полосы кварталов, со всех сторон опоясывающая площадь, благодаря чему кварталы, короткой стороной примыкающие к торгу, имели вид вытянутых прямоугольников, выделяющихся в окружении кварталов более крупных. Тем самым в плане ясно вырисовывался крест, очевидно, носящий смысл освящения селитебной зоны. Существование этого символического замысла косвенно подтверждается дальнейшим развитием духовной и материальной культуры в регионе.
В конце XVIII в. композиция застройки торга также еще традиционно демонстрировала закономерности, свойственные готическому градостроительному мышлению. Во внутреннем пространстве форума островное положение имели несколько сооружений и их групп: униатская Воскресенская церковь; сдвоенно размещенные, меньшие по размерам униатские храмы с подсобными постройками – Спасский, известный с XVI в., и Троицкий; Г- образный корпус торговых рядов и отдельно стоящие лавки; крупное в плане здание – вероятно, гостиный двор или ратуша.
Планировочные оси этих фрагментов застройки заметно тяготели не к середине, а к сторонам площади, что и свойственно готике, обнаруживая тенденцию формирования умозрительного четырехугольника объемов со свободной серединой.
Заключение
Проведенным исследованием в отношении небольшой северо-западной части Беларуси подтверждено, а для остальной ее территории выявлено существование регулярного средневекового градостроительства, привнесенного из Западной и Центральной Европы и получившего распространение в XVI – первой половине XVII в. Расширены также знания о европейских городах, в которых развивалось готическое градостроительное искусство и которые могли послужить прообразом для его воплощения в белорусских поселениях. Подтверждены и дополнены отличительные черты регулярной средневековой планировки в белорусском регионе Великого княжества Литовского. К ним относились:
– общий замысел пространственной организации города или его крупного района;
– регулярность, геометризация структуры, повсеместное применение прямолинейных улиц и других планировочных рубежей;
– в ряде случаев прямоугольная или квадратная конфигурация города;
– ортогональная система кварталов;
– прямоугольная, квадратная или Г-образная торговая площадь как срединное ядро городского плана с восемью или менее отходящими от углов улицами – продолжениями сторон площади;
– размещение важнейших гражданских и культовых зданий во внутреннем пространстве площади;
– тяготение композиционных осей площади не к центру, а к ее сторонам;
– тенденция примыкания двух улиц к углу площади не всей шириной, а частью для максимального увеличения занятой застройкой стороны площади.
1. Бунин, А.В. История градостроительного искусства: в 2 т. / А.В. Бунин, Т.Ф. Саваренская. – 2-е изд. – М.: Стройиздат, 1979. – Т. 1, 2; Herbst, S. Zamos´? / S. Herbst. – Warszawa: Budown. i architektura, 1954. – 128 s.; Zare¸mbska, T. Pocza¸tki polskiego pis´miennictwa urbanistycznego / T. Zare¸mbska. – Warszawa, ?ódz´: Pan´st. wyd. naukowe, 1986. – 475 s. и др. публикации; Kalinowski, W. Zarys historii budowy miast w Polsce do po?owy XIX wieku / W. Kalinowski. – Torun´: Wyd. uniwersytetu M. Kopernika, 1966. – 65 s. и др. публикации; Кравцов, С.Р. Принципы регулярного градостроительства Галичины XIV–XVII веков: автореф. дис. ... канд. архитектуры: 18.00.01 / С.Р. Кравцов; ВНИИ теории архитектуры и градостроительства. – М., 1993. – 24 с.; Рычков, П.А. Градостроительное искусство Западной Украины XV–XIX веков: автореф. дис. … д-ра архитектуры: 18.00.01 / П.А. Рычков; ВНИИ теории архитектуры и градостр-ва. – М., 1993. – 64 с.; Трегубова, Т.А. Планировка средневекового Львова: Опыт историко-градостроительного анализа: автореф. дис. … канд. архитектуры: 18.00.01 / Т.А. Трегубова; Ин-т истории искусств. – М., 1973. – 24 с.
2. Rewien´ska, W. Miasta i miasteczka w pó?nocno-wschodniej Polsce / W. Rewien´ska. – Wilno: Drukarnia artystyczne “Grafika”, 1938. – 145 s.
3. Захватович, Я. Польская архитектура до половины XIX столетия / Я. Захватович. – Варшава: Budownictwo i architektura, 1956. – 32 c.+ 500 ил.
4. Król, A. Zamek królewski w Warszawe: Od kon´ca XIII wieku do roku 1944 / A. Król. – Warszawa: Pan´stwowy Instytut Wyd., 1969. – 251 s.
5. Mi?obe¸dzki, A. Zarys dziejów architektury w Polsce / A. Mi?obe¸dzki. – Wyd. drugie. – Warszawa: Wiedza Powszechna, 1968. – 366 s.
6. Brinkmann, A. E. Stadtbaukunst / A. E. Brinkmann. – Berlin, 1920.
7. Gantner, J. Grundformen der europaischen Stadt / J. Gantner. – Wien, 1928.
8. Klaiber, Ch. Die Grundrissbildung der deutschen Stadt im Mittelalter / Ch. Klaiber. – Berlin, 1912.
9. Lavedan, P. Histoire de l’Urbanisme/ P. Lavedan. – Paris, 1926.
10. Poete, M. Introduction a l’Urbanisme/ M. Poete.
11. Geisler, W. Die deutsche Stadt/ W. Geisler. – Stuttgart, 1924.
12. Hoenig, A. Deutscher Stadtbau in Bohmen/ A. Hoenig. – Berlin, 1921.
13. Душкина, Н.О. Проблемы этики в архитектуре: Опыт формирования архитектурной среды в Оксфорде и Кембридже / Н.О. Душкина // Архитектура мира: Материалы конф. “Запад – Восток: античная традиция в архитектуре” / ВНИИ теории архитектуры и градостроительства, Моск. архит. ин-т; редкол.: Н. Смолина [и др.]. – М., 1994. – Вып. 3. – С. 38–47.
14. Whitfield, P. Cities of the World: A history in maps / P. Whitfield. – London: The British Library, 2005. – 208 p.
15. Sutcliffe, A. London: An Architectural History / A. Sutcliff. – New Haven, London: Yale University Press, 2006. – 249 p.
16. Branch, M.C. An Atlas of Rare City Maps: Comparative Urban Design, 1830–1842 / M.C. Branch. – New York, 1997. – 104 p.
17. Якимович, Ю.А. Зодчество Белоруссии XVI – середины XVII в.: Справочное пособие / Ю.А. Якимович. – Минск: Навука i тэхніка, 1991. – 368 с.
18. Даўгяла, З.I. Барысаўскi замак / З.I. Даўгяла // Запiскi аддзелу гуманiтарных навук: Працы археалагiчнай камiсii: зб. арт. / Iн-т беларус. культуры. – Менск, 1930. – Кн. 2. – Т. 2. – С. 263–267.