Проблема исторического центра Минска — одна из актуальных в градостроительном развитии столицы последних десятилетий. Восприятие историко-архитектурного облика города неоднозначно. Археологи, историки, архитекторы, искусствоведы видят порой архитектурное наследие по-своему. Это создает противоречия в определении общего подхода, концепции регенерации исторической среды. Еще большим разнообразием отличается общественное мнение, в котором помимо архитектурно-градостроительных играют роль и факторы природно-ландшафтной среды, традиционных представлений о среде общественной и жилой, духовная культура, самосознание. Именно в нем кроется наиболее многогранный и правдивый образ города: представления о Минске историческом, современном, видимом в перспективе.
В архитектурном наследии Минска наиболее зримо отразился синтез строительных культур Востока и Запада Европы.
Возник он как восточнославянский город, которому издревле было характерно органичное единение с природой и ландшафтом. У слияния Немиги и Свислочи на надпойменных плато, разделенных питающими реки тальвегами, возникли замок, посады, улицы — концы, переходящие в дороги. Центр города, его ядро — деревянный замок, городище (град). Застройка за его пределами — окольный град. Далее — курганные некрополи.
В восточнославянских городах отсутствовал антагонизм между властью и городом. И город, и окрестные земли, и край (регион) принадлежали князю, что обеспечивало свободное, естественное, обусловленное природной средой и экономикой развитие.
В западноевропейских городах уже в раннем средневековье обнаружился антагонизм между феодалом, владельцем земель, и городом, средоточением ремесленников и торговцев. Антагонизм исторически обусловил тенденцию к уплотнению застройки и ее вертикальному росту. Центром восточнославянского города являлся град, а готического – площадь (место). Застройка восточнославянского города была сплошь деревянной (усадебного типа, горизонтальной), готического — деревянно-каменной (каркасно-фахверковой, вертикальной), дома включали лавку, мастерскую, жилье.
С XV в. в Минске формируется новое градостроительное ядро на надпойменной террасе. Центр его — торговая площадь, окружающая застройка — сакральные сооружения, ратуша, лавки. Однако посады по-прежнему застраиваются деревянными дворами-усадьбами. Усадьбы крупных городских феодалов напоминают фольварки. Новый, торговый, готический центр соседствует с массовой посадской застройкой сельского типа и деревянным древним городищем. Оба городских ядра и окружающие посады обносятся внешним оборонительным кольцом, с заставами-проездами на главных дорогах. Славянский город уподобляется ренессансной крепости (ренессансный город).
Эпоха барокко, пожалуй, наиболее выразительная страница архитектурного наследия Минска, представленного в сакральных ансамблях XVII–XVIII вв., компактно сформировавшихся в Верхнем городе. Поиск органичного единения города и природы в западноевропейском градостроительстве начался только в эту эпоху. Ренессансные города игнорировали ландшафт и среду. Площади “врубались” в переуплотненную, хаотичную средневековую застройку или планировались на ровном месте. Барочный город соединил площади лучами улиц с дворцовыми фасадами, привел среду в движение, благоустроив русла рек и каналов, соорудив фонтаны. Город нашел органичное продолжение в загородных усадебно-парковых комплексах (виллах, шато). В XVIII в. природа “влилась” в среду западных городов.
Для городов восточнославянских единство с природой являлось вековой традицией, и здесь барокко запечатлелось сверкающими белизной сакральными ансамблями, островами среди пестрых посадских усадеб, садов, окаймленных зеленью склонов надпойменных террас и тальвегов, покрывающих пойму кустарников. Силуэт города неразрывен с силуэтом ландшафта. Контраст камня и дерева не разрушал общее восприятие. Пейзажность характерна всем белорусским городам: Гродно, Полоцку, Могилеву, Гомелю, Пинску и др. Сочетание ландшафтных и архитектурных доминант, уютных рекреаций и открытых пространств, земли и воздуха — издревле славянское ощущение воли, дола, раздолья: береза у заветного окна, река за околицей…
ХІХ век, век промышленного переворота, резко привел в движение динамику градостроительного развития Минска. Вокруг кольца предместий мещан, ремесленников и этнических групп (Троицкое, Раковское и Татарская Слобода, Еврейское, Лютеранское, Ляховка), за границей города XVIII в., строятся промышленные предприятия и инфраструктура железной дороги. А за ними — новое кольцо деревянных предместий, утопающих в садах: Грушевское, Добрые Мысли, Уборки, Серебрянка, Кошары, Комаровка… Начало им дают и пригородные деревни. Поэтика городских улиц наполняется такими названиями, как Полевая, Луговая, Полесская, Грушевская, Вишневая, Садовая, Летняя, Осенняя… “Звучит” архитектурный фольклор. С Минском происходит то, что и со многими городами Европы ХІХ в.: промышленные кольца чередуются с жилыми.
Ну а центр города? Формируется новая ось (Захарьевская), оставляя в стороне оба исторических ядра (Нижний и Верхний город). Административные, конторские, торговые, гостиничные и доходные дома, вокзалы, предприятия одеваются в архитектурные одежды эклектики, а позже модерна. И здесь сказалось ставшее традиционным соприкосновение западных (готических) и восточных (русско-византийских) корней. Практически во всей европейской эклектике ХІХ в. лежали готические корни: вертикальный (викторианский) стиль, французская готика, староголландский стиль, церкви в готическом стиле в Германии, стиль “викинг” и др. Эклектика в России имела свою национальную окраску. Национальные вкусы читались и в модерне. Стилевой синтез в архитектуре Минска ХІХ — начала ХХ в. весьма ценен с точки зрения понимания эволюции архитектуры на стыке двух культур.
В 20 — 40-е годы ХХ в. архитектура столицы Беларуси искала социалистические образы в формах конструктивизма. Главная ось города обрела акценты: Дом Правительства и корпуса БГУ, Дом офицеров и библиотека, Большой театр, здание партийных курсов, Академия наук и Дом печати.
Классицизм (или ампир) 1950-х годов, новые монументальные сооружения дали городу уникальные ансамбли, по словам иностранных гостей, “…достойные Персье и Фонтена”. В 1970-е годы появляется свой “новый Арбат” — проспект Машерова, в конце 1980-х — 1990-е годы — Троицкое предместье; начинается “эпоха реставрации”.
Тем не менее в ХХ в. город не утратил ощущения своих исконных древних корней, фольклорно-этнографических образов. Сохранилось зеленое кольцо деревянных предместий. В массивах крупных жилых районов — древние курганы, островки деревень (Лошица, Корзюка, Затишье, Смоговка, Малявки, Дворище, Серебрянка, Слобода и др.). На большей части “городского” течения сохранился береговой ландшафт Свислочи, поймы Лошицы, Слепянки, Цны.
Какая связь между данным историческим экскурсом и конкурсом проектов воссоздания исторического центра Минска?
Напомним основные задачи, которые архитекторам необходимо было решить по условиям конкурса:
- воссоздание историко-культурной среды;
- создание единого территориального образования исторического центра г. Минска;
- создание пешеходных коммуникаций;
- создание инфраструктуры обслуживания;
- решение транспортных проблем и парковки.
Представленные на конкурс проекты выполнены коллективами Белпроекта, БелНИИПградостроительства, Минскпроекта и Минскгражданпроекта.
Уже с первого взгляда видны общие черты архитектурно-градостроительного решения во всех четырех проектах:
- стремление локализовать и архитектурно обозначить древнее замчище;
- структурировать объекты исторической застройки и решить проблему их совместимости с современными сооружениями;
- решить проблему регенерации ландшафта, его благоустройства;
- дать концептуальную оценку вариантов решения транспортных проблем и парковки;
- решить проблему единого пешеходного пространства, пешеходных рекреаций, инфраструктуры туристического и культурного сервиса.
При этом каждый проект оригинален в конкретных способах решения общих проблем.
Наиболее решительно берутся за дело архитекторы Белпроекта (руководитель авторского коллектива А. Шабалин): виадук над Замчищем, реконструкция части застройки проспекта Машерова и создание единого пространства: пл. Свободы – Замчище – Раковское предместье. Территория Замчища застраивается малоэтажными домами, воссоздающими направления древних улиц.
Близким по идее является вариант Минскгражданпроекта (руководитель авторского коллектива Ю. Кустов). Вместо виадука предлагается объезд Замчища со сносом части застройки проспекта Машерова. Но при этом Замчище и Раковское предместье разделены кулисами. Воспринимается единое пространство: Верхний город — Замчище. И в данном проекте предлагается активная реконструкция имитируемой исторической застройки, воссоздание валов, башен, организация археологической экспозиции, а также модернизация здания Белпромпроекта, создание пассажа по ул. Революционной, реконструкция выставочного центра, создание панорамы с видом на Пищаловский замок.
Концепция Минскпроекта (руководитель авторского коллектива Д. Бубновский) отличается наиболее целостным видением пространства исторического центра: Троицкое предместье — Верхний город — ул. Революционная и Немига — Раковское — Замчище. Проект отличается детальностью, конкретностью решений локальных пространств (ул. Торговая, связь пл. Свободы и Немиги, Немиги и Раковской). И здесь присутствует воссоздание исторических форм Замчища.
Наконец, единственный проект, в котором основным объектом выступает историко-культурный ландшафт, — проект БелНИИПградостроительства (руководитель авторского коллектива Л. Смирнова). Пространство исторического города — это пространство от Большого театра до ул. Республиканской. В проекте четко читается единая пешеходная зона: парк Я. Купалы — Большой театр (Троицкая гора), ул. Торговая, Коммунальная набережная (Троицкое предместье), Верхний город, Замчище, (Раковское предместье). Воспринимаются открытые пространства, ландшафтные рекреации. Авторы не увлекаются воссозданием исторических форм, и это не загромождает пространство, сохраняются ценность среды, обозримость, масштаб. К недостаткам можно, пожалуй, отнести модернизацию некоторых сооружений (здание Белпроекта, лодочный павильон).
Итак, наиболее ценный результат конкурса — концепция единой целостной среды исторического центра Минска, его параметров и масштаба (Минскпроект) и концепция целостности ландшафтного пространства (БелНИИПградостроительства). Исторический центр Минска — это прежде всего среда, пространство, место в философско-сакральном его понимании, где осязаемое и духовное ощущаются в единстве.
Несомненно, из всех проектов будет взято лучшее. Ясно одно, что следует максимально точно и корректно зафиксировать каждый историко-культурный объект и создать для него условия восприятия, сохранить целостные и фрагментарные ансамбли (улицы, фрагменты дворов), их масштаб, локальную пространственную среду.
Весьма ответственно следует относиться к воссозданию архитектуры. Клонированные сооружения никогда не станут равноценными подлинным. Массовая реставрация в разрушенных европейских городах после Второй мировой войны материально и духовно обусловливалась живым ощущением недавно утраченного, это была своего рода реанимация, заживление ран.
Крайне нежелательно сооружение новых или реконструкция существующих современных объектов, крупномасштабных, агрессивных, эгоистичных, разрывающих объемом, массой, цветом среду. Еще раз отметим, что пространство, масштаб, ландшафт — важные отличительные черты восточнославянского градостроительного искусства.
Исторический центр Минска следует реконструировать как ядро, органично сочетающееся с пространством города в целом. Это значит, что природно-ландшафтные и историко-культурные объекты и ансамбли на различных радиусах от центра должны сохраниться на тех же принципах и быть с ним идейно связанными. Это и кольцо утопающих в тени садов деревянных предместий, и Лошица, и речки, и ручьи микрорайонов, естественный ландшафт, сельская среда в кулисах спальных районов.
Неоднозначное ощущение вызывают у нас современные постмодернистские сооружения, отличающиеся остротою форм, цвета. Характерна ли такая скандальная экспрессия нашему мировосприятию? Приходилось слышать мнение минчан, отраженное в словах, что все это — “под готику”. В историческом колорите западноевропейского города пестрота закономерна. В наших городах издревле выделялись спокойные световые тона: белизна храмов, пастельные оттенки фасадов, уравновешенная форма крыш. Последствия появления болезненных пятен на лике города уже известны по опыту Москвы. Это еще один урок, которому нас учит судьба исторического центра и некогда нанесенные ему шрамы.
Проблема сохранения исторического центра Минска — это проблема развития национальных традиций: жить в гармонии и согласии со средой, бережно хранить окружающее, видеть и ощущать, сохранять присутствие природы и ландшафта, сохранять “демократичность”, соотносимость и соподчиненность исторического и современного, оправданность в воссоздании. В этом — нравственный смысл нашего отношения к историческому центру столицы.