Роль архитектора в современном обществе меняется. Эта профессия в жизни нашей страны перестает быть элитной, однако востребованность ее значительно возрастает, что связано с общим улучшением экономической ситуации, ростом доходов населения, развитием негосударственных средств торговли и обслуживания. Особенно остро потребность в архитекторах ощущается в малых городах и районах Беларуси, которые перестают быть глухой провинцией: здесь создается новая архитектурная среда.
Ежегодно мы получаем до 200 дипломированных специалистов, и эта цифра имеет тенденцию к увеличению. Как же в современных условиях должна развиваться архитектурная школа?
Достоинством любой высшей школы в любой стране являются прежде всего традиции. Появление новых вузов, всплеск которых пришелся на 1990-е годы, отнюдь не дало желаемого качественного результата. Все-таки в школе помимо “новых идей” чрезвычайно важны аура, дух, преемственность, и с этой точки зрения преимущества на стороне “старых университетов”. Это касается в значительной степени и систем образования, где наряду с новыми технологиями обязательно должны сохраняться академические предметы, без которых образование архитектора немыслимо и в ХХI веке: рисунок, живопись, скульптура. Эти дисциплины приобретают еще большее значение сейчас, когда экран компьютера заменяет кульман и чертежную доску. Постановка руки зодчего (работа “мышки” ПК также основана на этом), ощущение формы и пространства (в том числе через тактильность) невозможны без овладения традиционными дисциплинами. Компьютер, безусловно, изменил многие наши представления, облегчил “техническую” архитектурную работу (мы помним, какой огромной ценностью в наших проектных организациях еще 20 лет назад были опытные технари-архитекторы, умеющие великолепно чертить и “отмывать” фасады). В то же время мнимая легкость создания проектного листа породила (или, вернее, еще более выявила) две важнейшие проблемы в подготовке и работе архитекторов.
Первая проблема – соединение в нашей профессии художественных и технических знаний. В массовом сознании она кажется легкой и доступной. Обратите внимание, например, на большое количество различных курсов, которые приглашают к подготовке “ландшафтников”, “дизайнеров” и т.д. Превращение профессии в компьютерную игру, где из нескольких заготовок можно слепить целое, дает, увы, абсолютно негативный результат. Возникает, с одной стороны, как бы иллюзия творчества, а с другой – некачественная, “безвкусная” архитектурная среда.
Эта проблема ощущается и у молодых студентов. Недостаточное разумение того, что архитектура должна обязательно базироваться на точных знаниях, ведет к печальным, порой убогим результатам. Здесь плохо не только “троечное” овладение инженерными предметами в период учебы, а самое главное: невозможность диалога архитектора со смежными специалистами в последующий период работы. Студент, который не понимает, как делается теплотехнический расчет здания, подбор стройматериалов или расчет конструкций, практически не может работать самостоятельно, а становится только электронным чертежником. Да, безусловно, архитектура – коллективное дело, и результаты будут тогда, когда баланс между искусством и инженерией установится и в голове молодого специалиста, и в его непосредственной работе.
Нельзя не сказать еще об одной важной тенденции. Архитектурно-строительное проектирование за последние 10–15 лет значительно усложнилось. Появление новых материалов, строительных технологий, систем эксплуатации зданий и сооружений, увеличение нормативной базы поставили перед проектировщиками абсолютно новые и сложные задачи. И заказчик, который понимает проектирование только как подготовку строительных чертежей, совершенно не соответствует духу ХХI века.
Автору этих строк посчастливилось встречаться с одним из величайших зодчих ХХ века – японцем Кензо Танге. На мой прямой вопрос, сколько стоит его проект, мэтр (слегка задумавшись, видимо, над моей бестактностью) ответил: “25% от сметной стоимости строительства”.
Цифры стоимости проектных работ сегодня очень пугают заказчика. В обществе еще не сформировалось понимание, что в строительстве выросла именно интеллектуальная составляющая. Максимально проработанный проект дает и максимально положительный результат в “площадочный период” строительства. Это, конечно, требует высокого уровня подготовки и рабочих, и прорабов, и технадзора. Фактически интеллектуальная составляющая должна доминировать на всех стадиях и у всех участников строительства: заказчик – проектировщик – подрядчик.
Однако именно в этой “технологической линии” архитектурно-строительной деятельности лежит еще одна большая проблема – проблема креативности. Именно креативность становится важнейшей задачей архитектора-проектировщика. Он должен вести постоянный диалог с обществом, заказчиком и, в конечном счете, со средой обитания. Традиционная роль зодчего в коллективе творцов усиливается в огромной степени. Отсюда чрезвычайно острая необходимость развивать навыки творца, созидателя, проектирующего отнюдь не мертвую форму, а будущую жизнь людей. В этом смысле на педагогическом, школьном уровне подготовки чрезвычайно важно, во-первых, стимулировать любые творческие склонности будущего архитектора (живопись, музыка, фотография и т.д.), во-вторых – образовывать его как гражданина общества. Именно поэтому у себя в архитектурной школе мы ставим задачу формирования в будущем специалисте культурных и моральных качеств. Белорусские ментальность, природа и история дают нам уникальные возможности. Воспитание патриота через уважение к национальной культуре (а оно пронизывает сейчас всю вузовскую жизнь – от персональных выставок творчества студентов до летней практики на памятниках архитектуры), через овладение экологическими знаниями (именно это означает любовь и уважение к природе) и, наконец, через формирование художественного вкуса.
Вот здесь, на мой взгляд, кроется еще одна болезненная проблема. Массмедиа обрушивают на молодые головы поток псевдокультуры и эрзац-ценностей, что характерно для рыночного общества. Американский и европейский капитализм образца ХХ века давно столкнулся с проблемой “общества потребления”. Тем важнее противостояние этой фальшивой и отупляющей волне, которая истинные ценности заменяет фетишами поп-культуры и китчем, активно проникающими и в нашу архитектурную среду (взгляните хотя бы на коттеджные поселки!). Креативность, помимо прочего, означает и формирование у студентов собственной личной активности. Увы, мы унаследовали от прошлой социально-экономической формации иждивенчески настроенных людей, во многом ожидающих, что им кто-то “должен дать”. Но ведь еще Платон говорил, что “знание не жидкость, которую можно перелить, как из сосуда в сосуд, в голову ученика”. Здесь огромную роль должны играть личная заинтересованность в получении знаний, овладении профессией, напряженная и активная работа.
Все проблемы, о которых мы упоминаем, решаемы. Чрезвычайно важно то, что правительство республики признало нашу специальность “наиболее сложной” (Постановление СМ РБ № 64 от 18.01.2008). Именно благодаря этому государственному решению мы сегодня, во-первых, переходим на 6-летний срок обучения, что, безусловно, позволит усилить прежде всего профессиональные составляющие учебных планов и программ через количественное и, главное, качественное содержание архитектурного проектирования (компьютеризация, развитие креативности, увеличение инженерной части проектов).
Во-вторых, мы будем стремиться все более активно вовлекать студентов в реальные архитектурно-строительные процессы в стране. Уже сейчас значительная часть курсовых и дипломных проектов (50–60 %) разрабатывается по конкретным заявкам с регионов. На факультете открыт архитектурно-
инновационный центр, где над реальными рабочими проектами трудятся студенты и магистранты. Активный диалог с обществом продолжается и в виде встреч, консультаций, поездок, практик студентов и преподавателей.
Развитие архитектурной школы определяется и в направлении увеличения номенклатуры специальностей и специализаций. Сегодня действует подготовка по специальности “Архитектор” и “Архитектор-дизайнер”. В этом году предполагается открытие специализации “Архитектор-реставратор”, а позже и “Ландшафтный архитектор”. Реставрационное направление мы хотели бы развивать на базе крупных объектов в Несвиже и Мире.
Архитектурная школа живет, развивается, и в ХХI веке мы ожидаем встречи с новым поколением белорусских архитекторов – профессионалов, патриотов, творцов.