Вообще-то архитектуру белорусского села создали две царственные особы — ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЗАДАЧА и ЕЕ ВЫСОЧЕСТВО ГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРОГРАММА. Следует признать очевидное: наши отцы и деды умели решать неподъемные задачи смело, комплексно и методично. Можно только позавидовать их размаху и масштабности, умению концентрировать людские и финансовые ресурсы, напору и целеустремленности. У “колыбели” архитектуры села — великие имена: Петр Миронович Машеров и первый народный архитектор СССР в Белоруссии Владимир Адамович Король. А еще Георгий Владимирович Заборский, замечательный городской архитектор, кстати, второй и последний народный архитектор СССР из Белоруссии.
Так сложилось, что первые выпускники архитектурного факультета, в последующем проектирующие для села, обучались архитектуре и строительству в городе. Не имею возможности перечислить поименно всех отличных мастеров и моих педагогов, однако следует отметить, что в итоге они создали в БелНИИгипросельстрое и Белколпроекте уникальные коллективы. Именно перед этими коллективами и встал вопрос: “Есть ли архитектура села?”
Естественно, историческое и архитектурное наследие, природные и климатические особенности, ландшафт, национальный характер — это корни. Может, новая архитектура станет чадом создателя “идеальных городов” Кампанеллы и прекрасной богини земли Геи? У “колыбели” новорожденной и Жировицкий монастырь, и “сталинский” ампир, и Всесоюзная выставка достижений народного хозяйства, и замечательные ландшафтные творения, вырастающие из природы, — церкви, костелы, панские усадьбы. Какой она будет, архитектура белорусского села? Похожей на городскую, но карликовой, либо на тесно застроенный и от этого напоминающей высохший парк культуры? Что возобладает? Ландшафтный романтизм или жесткая геометрия и помпезность римского военного лагеря?
В борьбе двух начал попеременно побеждали разные точки зрения. Но время, работа, опыт и культура мастеров постепенно выявили опору. Ею стали уютные и очаровательные площади местечек и городков, крестьянские хутора, органично вписанные в ландшафт, бесконечно длинные улицы сел Полесья, поселки “жабраков” при панских дворцах, застроенные “типовыми” домиками.
Коллектив развивался в хорошем темпе на системной методически выстроенной основе. Каркасом проектного процесса стала районная планировка, моделирующая единство производства и социальной сферы и развитие жилищного строительства. Затем, непременно с перспективой, — комплексное проектирование генерального плана и объектов обслуживания и жилья вместе с инженерной инфраструктурой. Благоустройство и озеленение обязательно. Экспериментальное строительство поселков, изучение научными подразделениями опыта и на его основе типовое проектирование. И вновь новый виток работы, охватывающий более широкий круг территорий и углубляющий задачи: инженерное обустройство, рациональные конструктивные решения, ускорение проектирования и строительства. Постоянный и нарастающий процесс. Кадры вырастают и создают новые проектные коллективы, защищают диссертации, обучают студентов. Всем казалось, что школа мастеров застройки сел сложилась — выросла смена, которая искренне считала себя архитекторами села и знала, куда идти и что делать.
Вместе с тем спор: есть ли сельская архитектура и какой она должна быть — продолжается, становится яростней. И соратники, и идеологические соперники строят много, по-разному, но работы хватает всем. Ответ на ключевые вопросы — в личности архитектора. Но главное — строить, строить лучше.
Ну, а потом случилось то, что назвали перестройкой и в чем обвинять некого. Вначале исчезли бюджетные деньги на районную планировку (ключ градостроительной политики), затем захирели прославленные генпланисты, типовое и экспериментальное проектирование, не стало работы для научных подразделений — нет денег, ушли на пенсию увенчанные званиями и наградами мастера. Перестройка нарастала, как праздничная демонстрация тает в тумане; исчезли бесконечные переходящие Красные знамена и ордена “За доблесть и отвагу в архитектуре”, затихли фанфары в честь подведения итогов соцсоревнований, выставки и отчеты. Нет денег, нет славы, нет амбиций и куража, без которых даже плохую архитектуру не сваришь. Рассыпались быстро и тихо.
Куда деться сельскому архитектору? Конечно, в город! Из города пришли, в город и вернемся. Раз деревня не кормит (парадокс!), прокормит город. Однако задача не из простых. Ведь одна девятиэтажка в городе по вместимости больше средней деревни, а в сельском общественном центре могут размещаться и местный “дом правительства”, и клуб, и магазин, и Дом быта, и почта, сберкасса, и еще много чего. Как выбросить из сознания архитектора “масштабную линейку”, на которой три этажа — акцент, а четыре — доминанта? А огромные проблемы с городской инженерной инфраструктурой, сверхсложными задачами мегаполиса? Так начался процесс драматический и небывалый — великая миграция воспитанников архитекторов города, проектировавших только на селе, в городскую архитектуру.
Однако школа архитектуры белорусского села выбросила многочисленные и весьма “кучерявые ветви”. Они были не столь величественны, но весьма жизнестойки. Уроки постановки мышления, характера и руки заключались в комплексном подходе к решению задачи, методичной организации проектирования, бесстрашии в конкурентной борьбе и уважении к градостроительству и науке. Работая в сельской архитектуре, эти люди не считали, что маленький объект — это маленькая архитектура. Для архитектора села любой объект большой и серьезный.
Первыми оказались востребованы экономо-географы и землеустроители. В нарождающейся рыночной экономике заработали многие компоненты районной планировки: оценка земель, экономического потенциала, региональный подход, прогноз устойчивого развития. Кто первым погиб, тот первым и возродился.
Затем появился интерес к бывшим архитекторам села у творческих мастерских и частных проектных организаций, которые на первых порах занимались в основном реконструкцией производственных и приватизированных общественных зданий. Здесь особенно ценилось умение создавать последовательную и логичную застройку на основе объединения старого здания с новой пристройкой, формировать архитектуру небольших объектов с минимальными затратами, деликатно вписывающуюся в ландшафт. Естественное для архитектора села знание генерального плана и инженерных сетей, умение работать с множеством смежников на маленьком объекте были оценены новыми работодателями. Специалисты по инженерным сетям, вертикальщики и озеленители также без особых проблем нашли свое место в проектировании городов.
Новое время поставило новые задачи, с которыми успешно справились бывшие сельские архитекторы.
Во-первых, создание независимого государства вызвало рост национального самосознания, более внимательное отношение к народной архитектуре и традициям. Архитектура, в которой угадываются эти черты, стала привлекательной для заказчика, а привыкшие опираться на нее сельские архитекторы это поняли.
Во-вторых, бурный рост коттеджных поселков, строительство церквей и костелов, небольших по размеру частных объектов социального обслуживания, в которых принципы объемного проектирования в ландшафте, тщательная отработка генплана, благоустройства и озеленения являются обязательным условием качественной архитектуры. Все это заставило “беженцев” сельской архитектуры расчехлить свои “масштабные линейки”. Особенно их навыки стали востребованы в малых городах.
Школа архитектуры сельского усадебного дома, малоэтажной застройки, как социального стандарта, так и высококомфортного жилья, является хорошей основой для новых разработок. Не это ли добрый багаж, с которым трудно пропасть? Ведь экспериментальные и типовые проекты БелНИИгипросельстроя, Белсельстроя отличались глубиной и тщательностью проработки.
Градостроительно продуманные серии, в которых учитывались не только удобство и рациональность планировки, но и возможность формирования разнообразной ансамблевой застройки улиц, оптимальной ориентации, обустройства приусадебного участка. А огромная и очень перспективная, хоть и не законченная, работа по поиску новой методики проектирования, которая избавила бы государство и заказчиков от необходимости тратить бесконечно деньги на индивидуальное проектирование? Ведь идея была ясной и простой — проектировать на основе объемно-планировочных элементов (блок-зданий) или комплексных серий (блок-пристроек). Быстро и качественно формировать индивидуализированную по архитектуре, технически и технологически выверенную застройку. Все это сегодня востребовано крупными корпорациями и фирмами. Неизбежное соединение знаний в области градостроительного и объемного проектирования и современных конструктивных систем еще приведет к прорыву в проектировании массового строительства в городах. Примеры — возникающие как грибы объекты автосервиса, гипермаркеты, рынки и т.д. Естественно, что не обласканные городом архитекторы села заняли эту нишу проектирования.
И в-третьих, новые типы общественных зданий и новые технологии обслуживания. То, над чем работали архитекторы села, — кооперация различных видов обслуживания в едином пространстве и автономия технологических процессов, зонирование и объединение, эффективность каждого квадратного метра и архитектурный образ здания-комплекса. Не напоминает ли это вам современный общественный центр?
Ну, а сельские школы с небольшой наполняемостью учащихся в классе, спортивным залом, бассейном и развитой группой досуговых помещений, переход от фронтальных форм работы с детьми к групповой и индивидуальной? Не напоминает ли это элитную школу будущего?
Годы перестройки закончились. Ситуация, которая когда-то казалась критической, отходит в историю. Многие из архитекторов села стали совсем “городскими”. Главные архитекторы городов, председатель и члены правления Белорусского союза архитекторов, заведующие кафедрами, преподаватели, ведущие научные кадры в градостроительстве, управлении отраслью, успешные руководители творческих мастерских, маститые архитекторы— все это они.
Наша молодежь так же талантлива, как их отцы и деды. Кадры, обученные в 1980—1990-е годы, весьма успешно применили полученные знания в малых городах и при создании коттеджных пригородных поселков и рекреационных зон. Только предвзятый критик не отметит отличные профессиональные работы Гражданпроектов и других проектных организаций на селе и в малых городах. Нашли свое развитие и приемы ландшафтной организации застройки в больших городах. Это и есть ответ на вопрос: “Сохранилась ли школа архитектуры села, привнесла ли она что-нибудь в приютивший их город, не напрасны ли усилия замечательной плеяды архитекторов — основателей этой школы?”
А будущее? Все зависит от ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЦЕЛИ ЕЕ ВЫСОЧЕСТВА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОГРАММЫ преобразования села. Наше государство выбрало путь социально ориентированной рыночной экономики, и, может быть, архитекторам предстоит еще одна миграция из городской архитектуры в архитектуру села.
И последний вывод, с которым, по-видимому, не все согласятся. Архитектуры села, на мой взгляд, не существует. Есть просто хорошая или плохая архитектура, хорошая или плохая профессиональная школа.