В 2006 г. в Париже открылся новый музей, посвященный искусству коренных народов Азии, Африки, Америки и Океании и получивший название “Музей на набережной Бранли”. Он вызвал большой общественный резонанс как содержанием экспозиции, так и архитектурными решениями. Возведен в окружении традиционной застройки, в непосредственной близости от знаменитого градостроительного ансамбля, включающего дворец Шайо, Эйфелеву башню и Марсово поле.
Проектирование музея возглавлял известный французский архитектор Жан Нувель, в 1999 г. ставший победителем международного конкурса. Среди достоинств его проекта жюри отметило “качество градостроительного решения и творческую изобретательность”.
В данном случае градостроительная ситуация и функциональные требования не обязывали к поиску чего-то необычного, не подсказывали ничего оригинального. Однако сегодняшняя реальность такова, что от объекта подобного ранга и заказчики, и общественность ждут ярких сюрпризов.
Подход автора к решению этой ответственной и сложной задачи представляет интерес как пример одной из современных тенденций в архитектуре.
“На первый взгляд, – рассказывал Жан Нувель в интервью журналу “Ле спэктакль дю монд”, – по градостроительной ситуации напрашивалась застройка по краям участка, вдоль улицы Юнивэрситэ и набережной Бранли, но такое решение меня не устраивало, так как вынуждало спрятать сады и превратить их во внутреннее патио”. (Устройство сада площадью не менее 0,5 га было одним из пунктов программы конкурса.) Архитектор расположил предназначенное для постоянной экспозиции здание галереи в средней части участка над землей, на опорах. Тему садов развил, разместив их по обе стороны от этого основного объема музея и даже под ним. Кроме того, он построил три небольших корпуса для администрации, реставрационных мастерских и других служебных помещений. В подземной части находятся запасники музея и паркинг. Завершают основной объем музея ресторан с прозрачным куполом и терраса, с которой открывается впечатляющая панорама Парижа. Со стороны набережной участок ограждает высокая стеклянная ширма, за которой и сад, и все здания выглядят своего рода подобием миража.
Фасады главного объема – галереи – решены весьма выразительно. На северном, обращенном к реке, главенствует тема консольно выступающих параллелепипедов, заключающих в себе ниши экспозиционного пространства, на южном использована тема солнцезащитных устройств. Следует отметить, что оба эти фасада со временем будут просматриваться все меньше сквозь завесу разрастающихся деревьев.
Нельзя не обратить внимание на еще один интересный прием, примененный на объекте. Это сложная система вертикального озеленения фасада административного корпуса со стороны реки. “Зеленая стена” состоит из 15 тыс. растений 180 видов из Азии, Европы и Америки. Создавший ее ботаник Патрик Блан, ведущий специалист в этой области, был приглашен к работе на этом фасаде, когда Жан Нувель решил, что в его здании чего-то не хватает.
Архитектурный язык, использованный здесь Жаном Нувелем, принципиально иной, чем в построенных им ранее в Париже зданиях Института арабского мира (1994 г.) и Фонда Картье (2001 г.), в которых четко выявлена структура сооружений. Автор считает, что выдвижение на первый план конструктивных достоинств – “это не то, что ищут сегодня”. Архитектурные решения не связаны с местной традицией ни цветом, ни формами, ни строительными материалами. Внешний облик музея ничего не говорит о тематике его экспозиции. Это своего рода полихромная абстрактная скульптурная композиция, остроумный раскованный ответ на жесткие требования времени. Данная композиция выглядит безукоризненно в любых ракурсах, в том числе и сверху, что важно, поскольку вблизи находится Эйфелева башня с ее видовыми площадками.
В наружном и внутреннем оформлении музея можно заметить приемы, привнесенные для эпатажа более внимательной части посетителей. Это и грубая опора в виде сварного двутавра, вдруг затесавшаяся среди круглых колонн, и нарочито утилитарные подкосы стеклянной стены-ширмы, и на глазок распределенные пятна на аккуратном фасаде здания реставрационных мастерских, выполненные с участием художников-аборигенов, и демонстративно неаккуратная форма поручня на пандусе в интерьере. Но эти подробности, призванные, видимо, подогреть интерес к объекту, не бросаются в глаза.
Весьма необычно выглядит главный вход в музей. Наверное, потому, что парижан не удивишь парадностью входа, автор запроектировал его на удивление скромным и неприметным.
Когда главная задача проектирования – создать сооружение, абсолютно не похожее на построенные до него здания подобного назначения, неизбежны некоторые недостатки функционального характера, что и наблюдается в данном случае. Вот один из примеров. Связь вестибюля с основным экспозиционным пространством организована по пологому змеевидному пандусу длиной 180 м. Очевидно, это задумано как прием, подготавливающий к восприятию экспозиции. Однако и возвращение в вестибюль осуществляется встречным движением по тому же пути, что не соответствует понятиям об оптимальной организации потоков посетителей.
Нет сомнения, что автор сознательно шел на некоторые планировочные неудобства для создания определенного архитектурного образа. Все продумано до мелочей. Яркая современная архитектура тактично вписана в окружающую среду. Высота музея не превышает высоты окружающих зданий, присутствует многоцветие, но в сдержанных тонах. Важную роль выполняют зеленые насаждения садов и вертикальное озеленение, примиряющие архитектуру музея с окружающей традиционной застройкой. Музей добавил к образу Парижа примету XXI века, не нанеся ущерба ценностям, созданным ранее.
Фото автора