Семантическое (от греч. semantikos – обозначающий), т.е. смысловое, содержательное значение, которое несет архитектурное произведение, не менее важно, чем его функциональное назначение и художественный облик.
Хорошо известна трехлучевая радиальная композиция улиц Версаля. Но это не просто архитектурный прием. Версаль должен был прославлять “короля-солнце” – Людовика XIV. Улицы символизировали солнечные лучи, расходящиеся от дворца. Центральный луч-улица ведет в Париж, что также символично. Аналогичный смысл заложен в радиально-лучевое построение аллей Версальского парка, расходящихся от статуи Аполлона, олицетворявшей того же “короля-
солнце”.
Совершенно другой смысл несет трехлучевая планировка главных улиц Петербурга. Радиальные проспекты (Невский, улица Гороховая, Вознесенский) ориентированы на шпиль Адмиралтейства. Таким образом подчеркивалась морская значимость города – “окна в Европу”. Уместно вспомнить, что в соответствии с генеральным планом города, разработанным Леблоном, предусматривалась центричная планировка Петербурга. Центр города проектировался на Васильевском острове, где от дворца Петра радиально расходились восемь улиц. Очевидно, что Леблоном в план города вкладывался другой смысл [1].
Воплощение идеологий гуманизма и тоталитаризма. Смысловое значение архитектурных сооружений и комплексов часто проявляется в их масштабе. Главные архитектурные ансамбли древнегреческих городов – акрополь и агора – сомасштабны человеку (рис. 1, 2). Еще в середине I века до новой эры Витрувий в “Десяти книгах об архитектуре” указывал на то, что размеры форума должны быть согласованы с количеством городских жителей. Позднее А. Палладио отмечал, что главная площадь города должна иметь такие размеры, чтобы “соответствовать достоинству граждан и их количеству” [2].
В императорском Риме отношение к человеку начинает меняться: архитектурные сооружения строятся все больше и богаче. Они подавляют человека своими размерами и убранством. Особенно отчетливо это видно в постройках позднего Рима – термах Каракаллы, Диоклетиана, грандиозных сооружениях в Баальбеке.
Тот же смысл – возвеличить господство властителя над подневольными людьми – вкладывался в грандиозные сооружения древности: пирамиды, зиккураты, форумы и амфитеатры. В нацистской Германии строились помпезные здания имперских учреждений, призванные возвеличить Третий рейх, разрабатывались и частично осуществлены проекты гигантских сооружений, несущих то же смысловое значение.
Исторический план Пекина, ставшего в 1421 г. столицей Китайской империи, является отражением модели мироустройства, как его понимали жители Серединной империи (так китайцы называли свою страну, располагавшуюся, по их представлению, в центре мира). План города имел близкую к квадрату форму и представлял собой три изолированных друг от друга района, размещавшихся один в другом. Границами районов служили высокие стены с воротами, причем оборонительное значение имели только внешние стены города протяженностью около 20 км.
Центральное место в городе занимал зал Высшей гармонии (Тайхэдянь), предназначавшийся для торжественных церемоний, в центре которого на возвышении находится трон императора. Тронный зал расположен в центре террасы, окруженной Внешними палатами (Вайчао). Дворцовый комплекс – Пурпурный (по цвету стен) Запретный город (Цзыцзиньчэн) находится в центре Императорского города (Хуанчэй) с парками, государственными храмами, складами, резиденциями сановников (рис. 3, 4). Вокруг него расположен Внутренний город (Нэйчен) размерами 6,3x5,1 км, а вокруг последнего – остальной Пекин. Таким образом, трон императора находился в центре города и в центре империи.
Посмотреть на свои владения император мог с искусственно созданного холма в парке Цзиншань, расположенном в северной части Императорского города. В самой высокой точке парка размещена беседка Вечной Весны (Ваньчуньтин), откуда открывается панорама на дворцовый комплекс и город.
Иное символичное значение имеет композиция ансамбля “Храм Неба” в г. Пекине, созданного в XV–XVI вв. Это место, где устанавливалась связь между миром земным и миром небесным – император совершал молитву о хорошем урожае. Комплекс занимает территорию 1,1x1,6 км. Композиция последовательно раскрывается по мере движения от главного входа к алтарю Земледелия, храму Молитвы за урожай (Циняньдянь) и главному храму Небесного Величия (Хуанцюньюй) (рис. 5). Основные сооружения ансамбля имеют в плане форму круга, олицетворяющего небо (рис. 6). Дорога от входа до главного храма длиной около 1 км, обсаженная кипарисами, создает настроение покоя и внутренней сосредоточенности. Храм Небесного Величия – кульминация композиции комплекса “Храма Неба” в Пекине.
Расчет пропорций и определение места для строительства согласовывались с учением о священных числах, родившимся из наблюдений за чередованием дня и ночи, сменой времен года, циклами движения светил. Ориентация фасадов, оформление входов и другие архитектурные решения подчинялись правилам фэн-шуй (“ветер–вода”) – учения, которое исходит из представлений о распределении жизненной энергии в природе. Для того чтобы ничто не мешало проведению сакральной церемонии, храмовые сооружения окружены парком, создающим пространственный барьер между храмовым комплексом и городом [1].
Парк как олицетворение рая на земле. Парки с древних времен олицетворяли Эдем – рай на земле. Композиции зеленых насаждений, размещавшиеся в парках фонтаны, каскады, ручьи, пруды, оранжереи и другие сооружения, в разные исторические периоды получали разную семантическую окраску. Например, эрмитаж в эпоху романтизма служил местом обитания отшельника (эрмита). В XVII–XVIII вв. эрмитажи обычно размещались на границе или за пределами изгороди парка, там, где он сменялся естественным лесом. Позднее они стали рассматриваться как места уединенного размышления. Появились эрмитажи в восточном стиле с арабскими надписями, в “китайском вкусе”, эрмитажи со значением “Аркадия” (страна райской невинности).
Эрмитажи в Царском Селе и Петергофе под Санкт-Петербургом откровенно предназначались для развлечений и приятного времяпрепровождения. В эрмитажах Монплезир и Марли в Петергофе стены были украшены картинами. В Царском Селе было два эрмитажа. Эрмитаж, построенный Растрелли, – это богато украшенное здание, которое никак не могло быть “местом уединенного размышления”. Эрмитаж Грот в большей степени подходил для этой цели. В нем при Екатерине II был и свой “эрмит” – мраморная скульптура сидящего Вольтера работы Гудона, которая ныне украшает Эрмитаж в Санкт-Петербурге.
Петербургский Эрмитаж при Екатерине II предназначался для того, чтобы развлекать императрицу, окружив ее произведениями искусства. Отдаленная семантическая связь с райским садом сохранилась на уровне второго этажа, где был устроен “висячий сад” с деревьями в кадках, большим количеством цветов и искусственных гнезд для птиц, которые своим пением должны были напоминать об Эдеме.
Трансформацию смысловых понятий, которые первоначально закладывались в те или иные постройки, иллюстрирует слово “вокзал”. В Павловске под Санкт-Петербургом был построен павильон для музыкальных концертов в парке по типу лондонского “Воксхолла” (Vauxhall). В 1837 г. к нему была подведена первая железная дорога, откуда название “вокзал” перешло на все станционные помещения [3].
Архитектура в гармонии с природой. Во второй половине XX века человечество осознало, что эпоха покорения природы кончилась, надо переходить к ее охране и воссозданию.
Одним из идеологов “зеленой” архитектуры является Фриденсрайх Хундертвассер. Во всех его архитектурных произведениях активно присутствует природа. Кусты и деревья растут на балконах и террасах, крыши зданий покрывает буйная растительность. Даже завод по переработке мусора в Вене (1990–1991 годы) не избежал включения природных форм (рис. 7). “Человек и природа должны жить в гармонии” – один из главных его тезисов.
Последнее, пожалуй, самое яркое произведение Ф. Хундертвассера – курортный комплекс “Рогнер Бад Блюмау”. В основу архитектурно-художественного замысла легла придуманная Ф. Хундертвассером модель “катящихся гор”: здания повторяют очертания окружающих холмов. Их крыши покрыты зеленой травой и кустарниками – они как бы выбираются из-под земли, не нарушая естественного покрова (рис. 8). Местечко Блюмау на юго-востоке Австрии между Веной (130 км) и Грацем (60 км) приобрело популярность не столько благодаря своим курортным достоинствам, сколько художественной концепции Ф. Хундертвассера. В этом регионе минеральные источники – не редкость, но художественных решений, подобных курортному комплексу “Рогнер Бад Блюмау”, нет.
Ансамбль библиотеки Варшавского университета – еще один пример яркого архитектурного воплощения идеологии “экологичной” архитектуры. В 1993 г. был проведен конкурс на проект здания библиотеки. Победителем среди 50 представленных проектов стал проект архитекторов Марека Будзинского и Збигнева Вадовского. Архитектурный ансамбль воплощает идею увеличения природной составляющей в современном городе. Здание и прилегающий парк решены как единое “перетекающее” пространство. Из читального зала через стеклянную крышу видно небо и зеленые насаждения, растущие на крыше. Озелененная крыша является продолжением прилегающего парка и может использоваться в качестве второго читального зала, откуда открывается красивый вид на город. В парке тоже можно читать, сидя на скамьях, или отдохнуть, лежа на газоне. В отделке фасадов здания использована состаренная, патинированная медь, стены увиты лианами. Растительные мотивы присутствуют в формах архитектурных конструкций (рис. 10) [4].
Лучшие современные архитектурные ансамбли не только красивы и функциональны, их внешний облик имеет семантическое значение. Наиболее яркие, вызывающие всеобщий интерес современные архитектурные ансамбли в своем облике воплощают философские идеи их создателей. Нелишне напомнить, что здание Дубайской Башни, самого высокого сооружения, когда-либо возведенного человеком, в плане имеет форму трилистника, в которой легко читается цветок – символ жизни в арабской пустыне (рис. 11). Искусственный остров, созданный на акватории Персидского залива в Дубае, – Пальма Джумерах имеет форму пальмового дерева, также олицетворяющего жизнь (рис. 12).
Литература
1. Бунин, А.В. История градостроительного искусства / А.В. Бунин, Т.Ф. Саваренская. – Т. 1. – М.: Стройиздат, 1979. – 495 с.
2. Иодо, И.А. Градостроительство и территориальная планировка / И.А. Иодо, Г.А. Потаев. – Ростов н/Д: Феникс, 2008. – 285 с.
3. Лихачев, Д.С. Поэзия садов: к семантике садово-парковых стилей. – Л.: Наука, 1982. – 342 с.
4. Искусство архитектурно-ландшафтного дизайна / под общ. ред. Г.А. Потаева. – Ростов н/Д: Феникс, 2008. – 217 с.