Однажды не поленился, понаблюдал, как возводится муравейник. Выбрал одного муравьишку, что деловито спешил на домстройку с непомерным, казалось бы, для него “бревном”. Стал он подниматься по своему невесть сколько этажному жилищу, все время бесстрастно постукивая ношей, как тростью, впередивыше себя. Пока не убедился, что выше только пустота неба. Здесь он также бесстрастно уложил свой “кирпичик”, кажется, вздохнул и стал спускаться…
Иное дело архитекторы. С какой страстью они алчут соорудить небывалую горувысотку. Неужели…
Вперед и вверх без размышлений –
Вот путь великих восхождений.
Ф. Ницше
Вначале был камень. Точнее, встал вертикально по воле человека. Мегалиты и менгиры – уменьшенные модели горы, в которой затаивалось первобытное жилище, и верные ориентиры для многих поколений. Исконные свидетели силы и сплоченности первобытных столпотворителей. Чем большевыше были эти столбы, тем большим уважением пользовались их утвердители, тем на большую округу распростиралось их властное влияние. Поэтому боги, хозяева горных вершин, зорко следили, чтобы людимуравьишки и не помышляли о Высоте. Тех же, кто пытался превзойти их, наказывали подобающе. Сизиф, скажем, до сих пор тщетно тащит на вершину горы свой Камень.
Меж тем сизифово племя не переводится. Потому и божества, от греха подальшевыше, перебрались на небеса, но и туда потянулись рукотворные горыбашни. Пришлось мешать языкинаречия, дабы в товарищах согласия не было. И провалилось Вавилонское столпотворение…
Сей печальный опыт учли древние египтяне. Пирамидой Хеопса они обвелитаки вокруг пальца богов и оставили на веки вечные “нечеловеческую” горувысотку. Каково же тогда было Хефрену, ибо не могсмел он, когда бальзам мумии его отца еще не выветрился, строить нечто выше его Камня. Придумал восставить свой “менгир” выше в рельефе плато, отчего он издалека кажется самым высоким. Комплекс Хефрена – придумайсхитри, но будь на выдающейся Высоте.
Инки, например, не стали тягаться с пирамидами-башнями майя, а просто схефренили, разместив царский дворец, всю свою столицу Куско на беспрецедентной высоте в горах. Греки, в свою очередь, оккупировали Акрополь. Римляне – Капитолийский холм. Когда Москва самопровозгласила себя третьим и последним Римом, ничтоже сумняшеся, наняла опытных мастеров чужого “языка”, дабы удивить мир высотой Колокольни Ивана, естественно, Великого. Окно в Европу Петр Первый также с помощью “иноязычников” рубил высочеством Петропавловского шпиля. Александрийский столп, монолитный менгир, знаменовал триумф Российской империи, европейского жандарма. И никому не позволительно было возводить чтолибо выше Зимнего дворца.
Придя к власти, большевики поспешили побитьвзять мировой рекорд Высоты. Конкурсные проекты Мавзолея поражали схожестью с мифической Мировой горойприступком изваяния вождя. Колокольня Фьораванти не дотягивала ему и до колена. Затем эта идея вдохновила на Дворец Советов – небывалый постамент для всевышнего Колосса московского, скребавшего небо указательным пальцем.
Война перечеркнула и эти планы. Но не умерила амбиции, что породили кольцо “великолепной семерки” (задумывалось аж 40) “сталинских” высоток. Кулисы “железного занавеса”, которым прикрывалась наша послевоенная нагота. Целая батареяредут кругового нападения: пусть знаютбоятся наших. И как форпост – еще одна башнявеликан застолбилась в Варшаве. Сторожевая и наблюдательная вышка для всего соцлага и ракета среднего радиуса действия в противостоянии двух систем. Первый ответ на стратегическую “ракету” – Эмпайр Стейтс Билдинг. Следующий – межконтинентальная мощь Останкинской телебашни, первые полеты в космос.
В этой гонке впередвыше Москва заносит в Книгу рекордов Гиннеса сверхвысотку Европы – вместе со шпилем 264,1 м. Но и этого мало, раз Белокаменная вознамерилась вновь стать “пупом” земли. И, судя по тамошним заверениям, скоро будет походить на гигантский кромлехкратер. Его внешний периметрстену составят сотни высоток по 200–400 м каждая. Предчувствуя новое грандиозное столпотворение, собираются некогда разбросанные по миру “языки”столпотворцы.
Китай также ринулся на Высоту. Полет своего космонавта он сопроводил возведением мирового рекордсмена – шанхайского финансового центра – 500 м. Заявление американцев, что вместо “близнецов” взметнется башня в 501 м мало впечатлило, ведь китайцы уж точно возьмут числом. Несколько тысяч новых “гулливеров” грозит поставить в строй Шанхай к 2010 году. Картбланш дает на то всемирная “Экспо”, главным экспонатом, как некогда в Париже Эйфелева башня, станет сам китайский мегакромлех. Плюс Олимпиада в Пекине, бесспорно, станет мощным ускорителем. Словом, заправлены в планшеты космические картычертежи, ибо, очевидно, там не хотят стать ни четвертым Римом, ни вторым НьюЙорком, но вновь Поднебесной. Точнее, Наднебесной, потому как общая высота китайских высоток превзойдет длину их Великой стены. И боги их помалкивают. Значит, станем современниками Стены2, помпезно поставленной на попа.
Арабские Эмираты, Венесуэла мечтают таким же образом поставить свои нефтяные трубы. Как уж с ними тягаться? Впрочем, у них все меньше соперников. Сошли с дистанции по собственной, кстати, воле. В Европе убедились, что строительствосодержание зданий свыше 60 этажей со всех сторон невыгодно. И отказываются от ненасытных исполинов, как отказались от сверхдорогих, сверхпрестижных сверхзвуковых пассажирских лайнеров, еще раз доказав, что заНАДто, то не здраво.
Есть у высоток одна “крыша”оправдание. Это – требование городского силуэта, все та же логика первых менгиров. Логика, которой преисполнена вся эволюция зодчества – средневековая Флоренция и современный Минск, обоюдоконтинентальный Стамбул и… (фото 1–3). Требование, которое буквально очевидно: чем шире растекается масляное пятно города, тем больший менгиргора требуется ему для собственного удержания. Некогда постройка в три этажа виделись за версту. Ныне пророчат домвверсту. И хлипки возмущения...
…Вызреваеткрепнет и у зодчих Беларуси мечта – Высота. Действительно, долгое время мы творили в “тени” Москвы, что легла до самых до окраин. Мы не смели “высовываться”. А сколько погибло храмовых доминант… Пиррова победа воинствующего атеизма.
В честь воистину великой Победы дозволилитаки Минску две привокзальные башни, что в ту пору выглядели, почитай, ньюйоркскими гигантами”близнецами”. Однако и они служили своеобразной прелюдией все той же Москвы, открывая проспект, что прямой наводкой выстреливал к всесоюзной столице.
Ныне мы, независимые, хотим поднять “голову”, встать во весь рост. Не хотим выглядеть провинциалами в центре Европы, но желаем прочно застолбиться в нем. Всерьез задумался Тарас о Парнасе. Ждемготовим собственный спутник. Минск уже взял 75метровый рубежпланку. Хочет, понятно, рвануть на “стометровку” – “вперед и выше”. Не избежать бы только самых обстоятельных размышлений, семикратных, как минимум, отмерений. Вполне сможем обойтись без имперских регалий – Александрийских столпов и маяков. Не они сегодня доказательство, что мы не лыком шиты, не ударяем в грязь лицом. Опрометчивый рывок в такой верх сегодня видится, скорее, проявлением местечкового комплекса неполноценности. Житьбыть ближе к землеестеству – отнюдь не проявление немощности, но мудрой рачительности, которой сегодня можно завидоватьгордиться. Начали же мы даже рекламировать “дикость” наших пущ и болот. Не имея выдающихся природных вершинакрополей, наши предки тем не менее создавали неповторимые силуэты своих местечекгородов. Ненапыщенно, скромно, под стать характерументалитету, но достаточно выразительно (фото 4). С любовью к родной непритязательной сторонке (фото 5).
Поэтому и столица наша не комплексовала боязнью низины. Ибо не в высотезаносчивости пребывает Архитектура. Престиж для нее – гармония, преисполнение тонкого чувства мерысоразмерности, когда человек не превращается в муравья, которого ненароком может подавитьраздавить холодный Камень (фото 6).
Правда же, однако, такова, что в обозримом будущем “вперед” будет предполагать “вверх”. Только высотка высотке рознь. Офисам, что говорится, сам бог велел “быть на высоте”. Управленцам также Высота уместнапоказательна: “нам сверху видно все…” Погоститьразвлечься на “седьмом небе” экзотично, адреналинисто. Не зря же ведьмы устраивали свои шабаши на макушке лысогорья – чтобы себя показать, других посмотреть. Но вот жилье… Новый деловой центр Берлина, например, устремился вверх, но офисами (фото 7). Здесь же и жилые сверхпрестижные новостройки, которые в мании величия никак не заподозришь. Иные государства почкуют новые городастолицы, чтобы в прежних, помимо всего прочего, пригасить соблазн для высоток. Чтобы безысходность уплотнения не задушила вовсе.
Сегодня жилым высочинам находят романтичные имена типа “Соколиное гнездо”. Но не станут ли они уже в нашу бытность гнездами кукушки, пролетая над которыми будем только диву даваться, куда могли завести безудержные амбиции. Высоко жить не запретишь. Но и не заставишь. Как знать, не превратится ли прогнозируемый ныне Москвой престиж жить в поднебесье в высшую меру наказания – высылкой за сто первый этаж?..
Не хочу, впрочем, слыть ретроградом. Я – за гомоград, гуманный город, городдлячеловека. Ведь он, по сути и искони, алчет не о верстаграде, а о вертограде, городесаде. Верит: он будет, ему цвесть. Четверть века моему концептуальному проекту, примеряющему Небо и Землю, Технику и Природу, заоблачье и траву у дома, “перед” и “верх” (фото 8). Скептики кривились: техника здесь бессильна. А японские коллеги лишь традиционно улыбнулись: “Нет проблем…” и однозначительно потерли большим пальцем указательный и средний. Вот только не все, к сожалению да и к радости тоже, решают деньги. Страсти людские, которыми грешили и фараоны, зачастую столь непомерны и обманчивы… “Дороже всяких истин возвышающий обман”. Но возвышающий духовно, нравственно, эстетически, а не в саркофаге персонального лифта.
Мудрый Кант задолго до небоскребов иронизировал над “высокими башнями, вокруг которых всегда ветрено”. Всегда чтото не от мира сего, не отк Человеку. Нечто натужновынужденное, болезненнонаказывающее. И не станет ли тотальное столпотворение эвтаназией для городов, цивилизации в целом. Сизифов, мартышкин труд?.. Только не муравьиный...