Небоскребы, появившиеся в конце XIX в. как символ прогресса и технических возможностей человека, оказались чрезмерно дороги в строительстве и эксплуатации, неудобны для пользования. Всемирно известный архитектор Рем Коолхаас в своей знаменитой книге "Delirious New York" ("Безумный Нью-Йорк"), изданной в 1978 г. (рис. 1), доказал, что они крайне неэффективны экономически, социально, психологически.
Вот несколько цитат из его книги:
"…Где-то между 1890 и 1940 годами новая культура, назовем ее Веком Машин, выбрала Манхэттен в качестве своей лаборатории. Это мифический остров, где был впервые опробован "metropolitan" стиль жизни, проведен коллективный эксперимент, в котором целый город стал фабрикой для рукотворных впечатлений, где настоящее и естественное перестало существовать…
…Манхэттен создал бесстыдную архитектуру, любовь к которой находилась в прямой пропорции к дерзкому отсутствию самокритики, архитектуру, уважаемую ровно настолько, насколько она перегибала палку…
…В западной архитектуре существует гуманистическое предположение о том, что желательно устанавливать внутреннюю связь между экстерьером и интерьером здания, а именно, экстерьер нам рассказывает нечто о внутренних пространствах и наоборот. "Честный" фасад рассказывает о деятельности, которую скрывает. В несоответствии оболочки содержимому создатели Нью-Йорка нашли неограниченную свободу. Они эксплуатировали и формализировали ее в архитектурном эквиваленте лоботомии – хирургическом вмешательстве, при котором уничтожается связь между правым и левым полушариями мозга. Архитектурный аналог разделяет архитектуру интерьера и экстерьера. В этом смысле монолит избавляет внешний мир от агонии бесконечных перемен, что происходят внутри. Он прячет ежедневную жизнь…"
В эссе, вошедших в сборник "Content", Рем Коолхаас развивает свои мысли о небоскребах:
"…Небоскреб – странный тип здания. Почти совершенный в момент своего изобретения – в большей степени изобретения, чем любой другой, даже более прогрессивный тип – он становился менее и менее интересным по мере того, как приобретал популярность. Не улучшенный, но испорченный, некогда организовавший себя посредством гипертрофированных различий, водворивший способность шокировать своим ведущим принципом – полный сладких обещаний, сведенных на нет повторяющейся банальностью. Благое начинание, попытка с помощью небоскреба справиться с интенсификацией плотности (density), превратилось в аккуратно разграниченную изоляцию…
…Азия приняла небоскреб как символ своей современности, доведя до практически полного исчезновения все остальные типы зданий, как раз в тот момент, когда все возможности этого типа зданий кажутся исчерпанными…".
Следуя идеям "манхэттенизма", преподаватель Колумбийского университета Харви Корбетт разработал в 1923 г. проект, в котором весь нижний уровень города будет полностью отдан под движение автомобилей. Если машинам понадобится еще больше места, края существующих зданий могут быть отодвинуты, чтобы появились дополнительные площади. Пешеходные зоны он предложил устраивать в аркадах, врезанных в здания. Аркады создают протяженную сеть пешеходных пространств на обеих сторонах улиц, мосты обеспечивают их непрерывность (рис. 2). Так что Корбетт изобрел метод, с помощью которого можно обращаться рационально с фундаментально-иррациональным.
Небоскребы – монументы ушедшему XX в. (рис. 3). В городах Северной Америки и Западной Европы их практически перестали строить.
Надо ли нам идти путем Китая и Арабских Эмиратов? Что это даст нашим городам и живущим в них людям? Ведь небоскребы разительно меняют облик городов и, как правило, не в лучшую сторону.
Единственный памятник архитектуры и градостроительства Беларуси, созданный в XX в. и претендующий войти в Список всемирного культурного наследия, – это проспект Независимости (Сталина, Ленина, Скорины) в Минске. Сегодня в центре ансамбля, на Октябрьской площади, планируется возвести высотное здание отеля, которое, безусловно, нарушит облик и масштаб исторической застройки, а этого допустить нельзя.
Высотных объектов, которые строятся или планируется построить в Минске, настолько много, что городские власти заказали УП "Минскградо" проект размещения высотных зданий. Кстати, такая работа уже была выполнена в 1970-е годы, даже вышла книга Л.С. Потапова "Силуэт Минска" (рис. 4). Но прежде чем заниматься планированием высотного строительства, необходимо ответить на вопрос: нужны ли Минску небоскребы?
Исторический опыт показывает, что к формированию высотного силуэта города надо подходить крайне осторожно (рис. 5).
В градостроительной практике начала XXI в. есть прекрасный пример – застройка центра Берлина после объединения Германии. Было принято решение – ограничить высоту новых зданий и не строить небоскребы. Сегодня Берлин – музей современной архитектуры с выразительными зданиями и ансамблями, которые поражают не высотой, а оригинальными объемно-пространственными решениями. При этом сохранен облик города, в котором нет хаоса высотных доминант.
Еще одна проблема современного развития Минска – появление "жилых небоскребов". Казалось бы, все просто: чем выше плотность жилой застройки, тем больше квартир можно разместить на каждом гектаре ценной городской территории. Однако при этом возникают серьезные проблемы:
- ухудшение условий проживания на верхних этажах зданий,
- нехватка мест для парковки автомобилей жильцов,
- уменьшение озелененных участков на междворовых территориях.
В новых градостроительных нормах Республики Беларусь ТКП 45–3.01–116–2008 показатель предельно допустимой плотности многоэтажной многоквартирной жилой застройки исчез (в градостроительных нормах 2002 г. он составлял 350 чел./га и 5000–7000 м2 общ. пл./га). Введен новый показатель плотности жилищного фонда в многоквартирной застройке повышенной этажности – не менее 9000 м2 общ. пл./га (пункт 6.2.5, табл. 6.1). То есть вместо верхнего предела плотности, ограничивающего переуплотнение жилой застройки, введен нижний предел, снимающий ограничения.
Такой подход к градостроительным нормативам невозможно научно обосновать. Видимо, поэтому и появилось новое название норм – "Технический кодекс установившейся практики". Похоже, что примером для создателей новых белорусских градостроительных норм послужила "установившаяся практика" планировки и застройки Москвы – многомиллионного мегаполиса с неразрешимыми градостроительными проблемами и постоянно ухудшающимися условиями жизненной среды населения.
Показатель плотности жилой застройки 350 чел/га также завышен. Расчеты показывают, что при такой плотности невозможно создать благоприятную жизненную среду, она чрезмерна, и ее необходимо уменьшать.
Градостроительные нормы нельзя слепо копировать из негодной "установившейся практики". Они должны быть научно обоснованы и иметь гуманную направленность – давать возможность горожанам жить в комфортной и экологически благоприятной городской среде.